Агрессия и катастрофа

Другими словами, немецкая военно-стратегическая традиция представала здесь в идеально чистом виде: "клещи" с двух сторон, охват, окружение, дробление армии противника. Именно то, что завещали "учителя": Гельмут фон Мольтке со своей победой под Седаном, Шлиффен со своим "классическим" трактатом о "Каннах". Верные ученики действовали по старым проверенным рецептам: они создавали две ударные группировки на противоположных флангах. Наступать им предстояло по сходящимся - на Варшаву. Как только оба клина соединятся, Польша прекратит сопротивление, ибо вся ее армия будет окружена. Основным условием успеха ОКХ считало внезапность нападения "замаскированными, сосредоточенными вблизи границы силами". В оперативных документах генеральный штаб неизменно подчеркивал необходимость, быстрых, решительных действии, "беспощадного наступления".

Главный удар наносила южная группировка, нацеленная, как говорилось в директиве от 10 мая, на "расширение жизненного пространства Германии путем захвата областей противника, имеющих особое значение для нашей экономики". Предстояло занять "по возможности неразрушенными" польские промышленные предприятия. "Быстрое овладение польской Верхней Силезией и Цешинской промышленной областью имеет, - указывала директива, - большое экономическое значение"{92}.

Магнаты Рура еще с начала 20-х годов намеревались захватить Силезский промышленный район и неоднократно выдвигали соответствующие требования перед политической и военной верхушкой.

Как мы уже упоминали, еще 30 января 1921 г. Гуго Стиннес пришел к генералу Секту и "разъяснил шефу войскового управления, что рейх должен занять восточную Верхнюю Силезию и Северобогемскую индустриальную область и таким образом начать войну с Польшей и Чехословакией". Этот план, по мнению западногерманского историка Халльгартена, "диктовался индустриальной экспансионистской программой Стиннеса"{93}. Конечно, тогда не могло быть и речи о развязывании Германией войны, но планы подобного рода не покидали умы германских промышленников и в последующие годы. Они влияли на военную программу Гитлера.

Здесь мы впервые встречаемся с особым явлением в характере действий германского военного руководства во второй мировой войне, которое затем будем наблюдать неоднократно: связь военных планов с интересами экономической экспансии государственно-монополистического капитализма. Очень часто стратегические задачи ведения войны настолько совпадали с планами тех, кто мечтал о захвате прежде всего сырья, заводов, шахт, с расчетами монополий, что идеи стратегических планов временами превращались в некий синтез военно-оперативного планирования и экономических калькуляций, выражающих интересы финансового и промышленного капитала. Кстати отметим, забегая несколько вперед, что аналогичные интересы оказали непосредственное воздействие на характер стратегического планирования войны не только против Польши, но и против Бельгии, Франции, а если говорить о дальнейшем - то и против Советского Союза.

Двумя группами армий - "Север" и "Юг", - которым предстояло вести войну против Польши, наступая основными силами на Варшаву, командовали генерал-полковники Бок и Рундштедт.

Здесь уместно, хотя бы кратко, сказать об этих двух весьма выразительных фигурах, представлявших собой военную верхушку гитлеровского рейха, двух "специалистах по блицкригу", чья звезда ярко горела на небосводе фашистской империи в период относительно легких побед и очень быстро закатилась, как только "мастера блицкрига" попытались автоматически применить свои методы в борьбе против Советского Союза. Здесь перед нами элита прусско-фашистской военщины, которая после 1933 г. стала неотъемлемой составной частью руководящей системы фашистской диктатуры, некий сплав традиций прусского милитаризма, выучки вильгельмовского рейха, агрессивности, жестокости и аморальности рейха Гитлера.

Федор фон Бок - потомственный военный, сын и внук офицеров, представитель известного рода Фалькенгайнов, солдат нацистского государства до мозга костей - был фанатически предан идее завоевания мировой гегемонии. Когда его начальник штаба Тресков, в будущем участник заговора против Гитлера, после поражения под Москвой хотел склонить Бока к группе оппозиционеров, тот ответил в характерном стиле: "Я не южноамериканский опереточный генерал... Я не потерплю, чтобы подняли руку на фюрера. Я стану перед фюрером и защищу от любого, кто нападет на него"{94}.

Сухой, прямой и высокий, с поджатыми тонкими губами и ледяным взглядом прищуренных глаз, он был чрезвычайно честолюбив. Он свирепел, когда чувствовал себя хотя бы чем-то уязвленным. Так произошло в Бельгии летом 1940 г. после приказа отдать Рундштедту все подвижные войска. Так случалось и позже, когда от него неоднократно ускользала победа.

Этот 59-летний генерал располагал огромным военным опытом. Капитан в Большом генеральном штабе накануне первой мировой войны, в 1915 г. - майор штаба армии фон Макензена на русском фронте, участник Горлицкого прорыва, он еще тогда получил высший орден за храбрость - "Пур-ле-Мерит".