Агрессия и катастрофа

Со всех сторон накатывались волны все новых и новых событий. Везде инициатива уходила из рук нацистских военных лидеров. В Африке дела шли все хуже. Союзники развивали наступление, сжимая итало-немецкую армию с обеих сторон. В тот день, когда ставка Гитлера узнала, что советские танковые клинья замкнули кольцо вокруг армии Паулюса, от Роммеля пришло сообщение о неизбежности потери очень важных позиций около Аджедабии, на которые возлагалась масса надежд, и о том, что немецкие войска вот уже несколько суток не имеют хлеба{905}. Моторизованные части союзников подошли к городу Тунису и к позиции Марса эль Брега. Роммель, вызванный в последних числах ноября для доклада в "Вольфшанце", заявил Гитлеру: Африку теперь вообще невозможно удержать. Гитлер, конечно, отверг такую оценку и приказал Роммелю вместе с Герингом немедленно отправиться в Рим, чтобы договориться с итальянцами о дальнейших действиях. Сразу же их самолет стартовал с аэродрома Растенбурга.

Очередную неожиданность преподнесли французы. Необходимость захвата французского флота в Тулоне казалась в ставке Гитлера очевидной. Уже давно имелся план под названием "Лила": три резервные дивизии группы армий "Запад" неожиданно вторгнутся в Тулон, авиация минирует порт, семь подводных лодок блокируют его с моря{906}. План держался в строгом секрете. Все знали, что Петэн и Лаваль поддержат его. Ведь Лаваль еще раз заявил в конце ноября на пресс-конференции для узкого круга лиц: вся его политика "базируется на конечной победе Германии, в которую он твердо верит"{907}.

Командующий группой армий "Запад" сообщил 25 ноября: у него все готово, и он лишь ждет обещанного ставкой досье с материалами, которые мотивируют необходимость акции и которые он постфактум предъявит Лавалю. Одновременно с проведением операции "Лила" предполагалось захватить корабли торгового флота в Марселе.

На следующий день Гитлер сообщил о своих намерениях Муссолини, пообещав отдать ему большую часть французского флота. Вторжение началось перед рассветом 27 ноября. И каково же было изумление гитлеровской ставки, когда после первых стандартных докладов о "планомерном течении операции" пришло сообщение: французский флот взорвал себя, а одна подводная лодка ушла. И это после приказа Виши, отданного в то же утро, не оказывать немцам сопротивления! Патриоты Франции сказали свое веское слово, и оно громом прозвучало в тиши "Волчьего логова".

Осложнялись испанские дела. Вызывала сомнения позиция Франко в случае высадки англичан на Пиренейский полуостров. Теперь гитлеровцы считали наилучшим для себя вариантом хотя бы сохранение испанского нейтралитета. На столе начальника штаба оперативного руководства уже лежал готовый план вторжения немецких войск в Испанию и Португалию на случай, если Мадрид изменит ориентиры.

В Средиземном море и Атлантике союзные флоты установили твердое господство. Грузы лишь тонкой струей просачивались к Роммелю из Италии и Греции. Его танки вот-вот могли остаться без горючего. Когда 2 декабря у Бизерты пошел ко дну караван немецких судов с грузами для африканской армии, а второй такой же караван с 60 танками на борту еле спасся, вернувшись в итальянские порты, Гитлер потребовал от Редера и от итальянского "Командо Супремо" принять самые срочные меры, ввести для перевозки грузов быстроходные суда.

Для партизан в разных странах Европы окружение 6-й армии стало необъявленным, но мощным сигналом дальнейшей активизации борьбы. В ставку Гитлера отовсюду стекались сведения о новых смелых атаках патриотов, В широких масштабах развертывалась борьба белорусских партизан. В Греции, близ овеянных легендами Фермопил, взлетел на воздух стратегически важный железнодорожный мост - немецкие эшелоны в течение шести недель не могли двигаться в южные порты. Ширилась народно-освободительная война в Югославии. Партизаны выбили гитлеровцев из города Яице, наступали под Аграмом, Бродом, Самарицей. Генеральный штаб счел себя вынужденным теперь все более непосредственно заниматься борьбой с патриотами. Далее мы увидим, насколько успешно он выполнял гестаповские функции.

Наконец, под непосредственным впечатлением сталинградской неудачи. Муссолини, к величайшему удивлению Гитлера и его помощников, заявил, 1 декабря прибывшему в Рим Герингу: войну с Россией надо кончать. "Тем или иным способом, - заявил дуче, - главу войны с Россией, которая бесперспективна, следует закрыть. Все силы должны быть направлены на Запад и в Средиземное море"{908}.

Все это вместе взятое подтолкнуло верховное командование сделать новую оценку "общего положения". Она появилась 1 декабря, и автором ее стал Варлимонт.