Агни Йога. Преображение жизни (сборник)

О дух человеческий, ты, как губка, стараешься впитать все отвратительные условности предшествующих беспорядочных жизней. Ты надеешься излечить старые раны пластырем грубого сознания. Но щели в стенах не заделать зловонным хламом. Опасные испарения проникнут внутрь всего дома. Теперь заметим: почему люди так сильно сердятся, когда мы указываем на их предрассудки? Почему так негодует их дух? Да потому что коснулись вы самого уязвимого места и потому что так опасно влияние предрассудков. Во дворцы и лачуги, в университеты и храмы проникает тот же самый микроб.

Можно очистить духовность, можно запастись жизненным опытом, но трудно чрезвычайно усмотреть путаницу и нападения предрассудков. Можно предположить, что озарение духовности произойдет в один миг, лишь только луч света коснется определенного центра. Можно уразуметь, что жизненный опыт накопляется не так быстро, потому что даже гений так быстро не может усваивать высокое напряжение нового знания. Но чрезвычайно трудно постичь, что даже живой и блестящий ум всегда в опасности возникновения нового приступа предрассудков. Это особый вид возвратного тифа. И одно средство против этой болезни – твердое сознание того, что преодолеете силу микробов. Конечно, не нужно забывать, что кризис болезни предубеждения уже неизлечим. И сколько же таких обреченных! Эти неизлечимо больные жаждут заразить вас своей болезнью.

На протяжении почти тридцати лет приходилось мне общаться с молодежью при помощи искусства. Вообразите, сколько суждений, сколько сражений мне довелось выдержать. Но даже в таком обществе можно провозгласить ранее упомянутую основу суждения о красоте. Позвольте мне повторить: «Через интуицию, на основе большого личного опыта, без всяких условностей и предрассудков». На этой основе дальнозоркость преображается в творческое ясновидение. А с ним может быть достигнуто торжество гармонии.

Я познаю! Я смогу творить! Я свободен!

Возрождение

Очень рад слышать, как Вы сердечно отозвались на мои соображения об истинной летописи русского искусства. Как-то Вы говорили мне, что в некоторых моих статьях Вы как бы читаете свои собственные мысли. То же самое я могу сказать и о некоторых Ваших очерках, которые не только мне близки в духе, но и в образной форме изложения. Не могу не выписать из Вашего последнего письма мысли, которые мне так близки.

«Как-то на днях ехал я на авто по Мостовой к Китайской. Смотрю, идет одна пара, муж и жена. Я посмотрел на них и вылез на углу Китайской, обогнал их. И когда я вылез, то подумал:

«Вот теперь я знаю будущее: сейчас выйдет из толпы неизвестных мне людей эта самая пара». И, действительно, эта пара вышла. Значит, та идея, которую я имел на углу Китайской и Мостовой, что я их увижу, – реализовалась. Пустой случай, но ясно мне показал, что идея, т. е. по-гречески образ, есть то, что будет. С этой точки зрения чрезвычайно глубокомысленны писания Блока – он видел то, что будет.

Это правда, но обычной публике очень трудно это уловить, как было трудно Лейбницу опознать, что в теле, кроме протяженности, есть еще сила. Ведь если бы сущностью тела была только протяженность, то каждый бумажный мешок был бы камнем. А камень ведь что-то отличное от мешка. И тем не менее Декарт и прочие учили, что сущность тела – протяжение; как трудно было им оторваться от привычной схемы. И так везде – мысль очень трудна.

Зато художники, мыслящие в образах, знают эту идею отлично; образ – вообще начало знания, и поэтому можно историю культуры России изложить в великолепных образах, в которых она, в сущности, и проходила в истории искусства.

Вот примерно те мысли, которые меня сжигают очень давно и о которых я вспомнил, прочтя Ваше письмо от 6 июня. Жизнь идет, воплощая идеи, а идеи ведут ее. Возможно, что Идея Идей, по-платоновски, и есть добро, которое воплощается в жизни. Но в русском так называемом интеллигентном сознании, которое лежит в области мышления дискурсивного, разорванного, атомизирующего, образ считается чем-то чуждым. Вот почему русская интеллигенция дореволюционного типа оторвана от народа, мыслящего образами. И народные образы – художество, музыка, литература – великолепны.

Вот почему «Летопись русского искусства» надо сотворить так, чтобы она была в одно и то же время летописью русской истории, – истории как прошлой, так и будущей. Запад утонул в своих каменных домах, в римском праве и прочем. Лишь в России звучат небывалые просторы в пространстве и во времени.

В чем мы, русские, нуждаемся? В осознании, в осознании того, что уже налично, что живет в нашей душе. А то мы «и у хлеба, да без хлеба».

Именно нужно мыслить об обновлении. Где бы ни находиться, но всюду следует объединяться в мыслях о поновлении, о лучшем. Такие мысли, единовременные в разных частях света, создают мощную атмосферу. Лишь бы только не было мыслей взаимопоедающих. Но там, где сердце действительно устремлено к благому устремлению, там не может быть гнусного взаимопоедания.