Агнец на заклание

Впереди показалось начало тропы. В кромешной темноте. Одной рукой Берди держала перед собой свечу, в другой сжимала гладкий и твердый телефон. Свернув на тропу, она двинулась по ней. Деревья обступили ее, сомкнулись над головой, заслоняя звезды в небе. Она шагала медленно, внимательно глядя под ноги. Тропа тянулась впереди. Воздух был нагретым, неподвижным и спертым, как в туннеле. Он повис вокруг, застывший и грузный, насыщенный запахами сырой земли, листьев, какой-то живности и медлительной реки. В подлеске хрустнула ветка – совсем рядом с тропой, где-то слева. Берди остановилась. Прислушалась. Подняла свечу повыше и увидела, как дрогнула рука – настолько резко, что крошечный язычок наклонился, покачнулся, заплясав среди тьмы, не в силах разогнать ее. Звук дыхания гулко отдавался в ушах. Слишком громко. Горло перехватило. Сердце билось все быстрее и сильнее.

Она здесь не одна. Рядом кто-то есть. Кто-то другой, совсем близко, прячется в подлеске. И дышит. Берди с трудом заставила себя сдвинуться с места. Колени подгибались и дрожали. Она смотрела прямо перед собой и напрягала слух, ловя каждый шорох. Еле уловимый звук послышался сзади и слева. Легчайший шелест, словно кто-то сменил позу, расслабив сведенную мышцу. Берди обернулась.

– Кто здесь? – крикнула она. Голос прозвучал тонко, совсем по-детски.

Молчание. А потом – стон. Приглушенный и страдальческий. Но не сзади, а впереди. С колотящимся сердцем Берди повернулась и снова двинулась вперед, стараясь не споткнуться. Прочь от безмолвного наблюдателя в густом подлеске. К источнику звука. По ее спине бежали мурашки, кожу сзади на шее и затылке покалывало. Она тяжело дышала, каждую минуту ожидая услышать шум и шаги, означающие, что сейчас на нее нападут сзади.

Почти всхлипывая от страха и напряжения, Берди достигла того места, где тропа круто поворачивала вокруг огромного дерева. Отсюда путь к хибарке был прямым, как аллея, и Берди хорошо помнила это, но ничего не видела. Она облизнула губы и позвала:

– Джуд, это ты? Ты в порядке?

– Сюда! Умоляю!

Голос казался почти незнакомым, в темноте он звучал тоскливо и потерянно. Берди бросилась вперед, держа свечу слишком близко и почти ослепнув от яркого пламени. Джуда она нашла с трудом. Чуть не пробежала мимо.

– Сюда!

Полный боли голос доносился откуда-то из-под ее ног. Берди повела свечой и увидела темную фигуру, вытянувшуюся на спине. Одна нога ее была вывернута под неестественным углом. Свет упал на белое лицо, блестевшее от испарины. Черные глаза. Лицо, искаженное от боли.

– Господи, Джуд! – Она бросилась к нему и протянула руку. По его шее струилась кровь. Затылок был в чем-то мокром и липком.

– Нога… – простонал он. – Берди, врача. – Джуд закрыл глаза.

Телефон. Слава богу, телефон здесь. Непослушными пальцами она принялась набирать номер экстренной службы. Потом что-то объясняла, не узнавая собственного голоса. «Скорая помощь». Несчастный случай. Несчастный случай? Пострадал человек. Нога. Бедро. Кажется, так. Рана на голове. На затылке. В Хоупс-Энде. И дальше по тропе. По узкой тропе. Неподалеку от паба. Направо.

– Джуд, они уже едут. Скоро будут. Что случилось? Кто тебя…

Но он не отвечал. Мысли Берди бестолково заметались. Сотрясение. Перелом. Шок. Шок опасен, от него умирают. Одеяло.

– Джуд, я сейчас вернусь. Через минуту, – прошептала она, будто он мог ее услышать, а потом сорвалась с места и понеслась, не видя тропы. Берди знала, что где-то рядом, невидимая в темноте, находится хибарка.

Деревья вскоре расступились. Справа показалось жилище Тревора. Берди услышала, что внутри негромко звучит музыка. Свеча озарила веранду и полуоткрытую дверь. В доме было темно.

– Тревор!

Берди пробежала через веранду, пнула дверь, и та ударилась о стену.

– Тревор!

Голос эхом раскатился по дому. Берди подняла свечу повыше, разыскивая выключатель. Тени заплясали по стенам, потолку и полу, по негромко мурлыкающему транзистору и компьютерной технике на столе.

– Тревор!

И тут она увидела его. Все это время он находился здесь. Можно было и не кричать. Тревор все равно не услышал бы. Ничего бы не услышал, лежа на полу, уткнувшись лицом в маленькую чернильно-черную тень, которая вовсе не была тенью.

Пальцы Берди нащупали выключатель. В комнате вспыхнул свет. Присев на корточки, она подползла ближе и потянулась к выброшенной вперед руке. Пальцы были еще теплыми. Но пульс уже не ощущался. Ничего другого она и не ждала. Весь его затылок был размозжен, представляя собой вмятину с мешаниной мокрых волос и осколков костей. Темная кровь струйками сбегала с обеих сторон головы, растекалась лужицей по полу и впитывалась в жадно вбирающие ее старые половицы. На четвереньках Берди попятилась обратно к двери.

«Позволь любить тебя, – приторно-сладким голосом ворковало радио. – Позволь любить тебя, голубка!..»