Агитбригада

В церковь вошли две пожилые женщины. Священник вручил мне православный календарь, который я обещал вернуть на следующий день, и я ушел. Правда перед этим таки выпросил святой воды. В присутствии любопытствующих тёток священник задавать вопросы не стал. Так что мне повезло, можно сказать.

Дома я растопил печку, влез на полати и принялся изучать нарисованные лики святых под уютное потрескивание дров.

— Всё-таки ты решил удариться в религию, — язвительно заметил Енох, появившись из неоткуда, — жития святых, смотрю, изучаешь. Вчера молитвы переписывал.

— А вот скажи мне, Енох, — поднял глаза от картинок я, — ты сказал, что европейская культура в магии сильнее, чем «ваша славянская». Это что ж, получается, ты не из наших? И почему ты сказал «славянская», а не русская?

Енох померцал и от ответа воздержался.

— А как оно так вышло, что ты не наш, а оказался в глухой деревне, в полуразвалившейся избе, посреди России?

— Поверь, Генка, оно тебе знать не надо, — вздохнул Енох.

— А как мы будем сосуществовать, если у нас друг от друга будут такие серьезные тайны? — возмутился я. — Как ты себе это представляешь?

— Давай перенесем разговор на другой раз? — попытался опять спрыгнуть Енох.

— Ты мне это уже в который раз предлагаешь? — не повёлся я. — А давай поговорим начистоту? И решим, что дальше делать. А то у тебя свои планы, у меня — свои. Может, они не совпадут и нам лучше не делать друг другу нервы.

— Послушай, Генка… — начал Енох, но я перебил. Так как завёлся:

— Енох! Я тебя просил рассказать мне о видах духов и призраков. Мне надо знать, с кем я могу столкнуться и что мне от них ожидать. Но ты только обещаешь или вообще исчезаешь во время каждого нашего разговора. А мне нужны ответы на вопросы.

— Анфиса — злая, Серафим Кузьмич — нет. — коротко ответил Енох и замерцал.

— Это я уже понял, — нахмурился я, — ты мне вот что скажи, какой вред или пользу могут мне принести Анфиса и Серафим Кузьмич?

— Ничего хорошего тебе Анфиса не принесет, — сказал Енох, — Так что держись от нее подальше.

— Это не ответ! — воскликнул я.

— А вот и она, — сказал Енох и указал костяшкой куда-то мне за спину. — Явилась!

Я обернулся. Пространство передо мной замерцало зеленовато-мутным, словно бутылочное стекло, свечением. И моментально появилась Анфиса.

Глава 20

Возвращение моё в трудовую школу имени 5-го Декабря прошло без особых фанфар — буднично и незаметно, словно насморк. Я пришел, сдал заведующему бумагу от Гудкова о том, что с такого-то по такое-то число пребывал в составе агитбригады «Литмонтаж» и осуществил выезды по таким-то и таким-то деревням и сёлам. В агитбригаде выполнял работу помощника по реквизиту. Подпись, дата.

— Угум-с, — мельком просмотрев бумажку, глубокомысленно изрёк заведующий, угрюмый, совсем ещё не старый мужчина с бабским блинообразным лицом, и поправил очочки на мясистом носу в красных прожилках.

Я стоял перед его столом и ожидал вердикта. Сесть мне не предложили.

— И чем ты занимался в агитбригаде? — спросил заведующий, хотя в бумажке было всё прекрасно написано.

Благоразумно воздержавшись от едкого комментария, я ответил:

— Боролся с мракобесием и религиозными предрассудками среди крестьян.

— Во как завернул, — заведующий отложил бумажку и уставился поверх очочков на меня. Глаза его при этом не выражали никаких эмоций и понять хоть что-то по мимике было решительно невозможно.

— А как ты боролся… с мракобесием среди крестьян? — передразнил он меня.

— Путем культурной агитации и пропаганды атеизма, — не остался в долгу я.

— Между прочим, у него ведомость по возмещению ущерба за порчу станка лежит. Погашенная, — сообщил Енох, заглядывая в лежащие на столе документы из-за плеча зава. — Так вот, может тебе будет интересно, и если ты не понял, то твой долг закрыт.

Я изрядно удивился, ведь пробыл в агитбригаде всего каких-то две недели и в любом случае зарплата младшего помощника по реквизиту не перекрывает цену импортного станка.

— Похвально, — кивнул заведующий и потерял ко мне интерес, — можешь быть свободен.

Вместо того, чтобы, красиво вскинув руку в салюте, промаршировать прочь, я задал вопрос:

— А что там по станку, Пётр Захарович? На сколько я уже возместил так называемый долг?

— Что значит «так называемый»?! — аж возмутился заведующий, — ты как это разговариваешь со старшими, Капустин?! Совсем там, в агитбригаде распустился?! И тебя это не должно касаться!

— Как это не должно меня касаться?! — в ответ тоже возмутился я, — Пётр Захарович, что происходит? Мне незаконно, без всякого расследования, впаяли какой-то мифический долг, основанный на претензии пьяного человека. Сдали меня в какое-то рабство в эту агитбригаду! Отчисляли на ремонт всю мою зарплату! Я жил впроголодь! А теперь вы мне вот это говорите? Я вас не понимаю, Пётр Захарович! Конечно, мне обязательно, я подчёркиваю — обязательно, нужно знать, сколько на меня ещё денег в долг повесили! Может, я до теперь смерти не рассчитаюсь! А, может, пока я пахал в агитбригаде, ваш этот пьяный специалист еще что-то придумал на меня взвалить!