Агенты Преисподней

– А вот это уже интересно, – бодро, будто и не он только что валялся в нирване, выпрямился, усаживаясь на мягких диванных подушках, Симон. – И с чего ты взял, будто судьба отдельно взятого грешника интересует ангельские сферы? И именно здесь и сейчас?

– Не просматривается будущее, что грешника вот-вот убиенного окружает, – признался бес. – С ним-то конкретно все видно и понятно, а чуть в сторону – и туман этакий висит, серость и мгла сплошная, не видно, не слышно – ничего. Наши, знаю, умеют такой туман напускать, но только или кто из высших, или уж – совместно, бесов пять-шесть. Врагов-то у меня среди своих немного, я в важные не лезу, место свое знаю и блюду, но, может, кто решил через меня начальству непосредственному насолить или еще какую интригу разыграть.

«Где такие злые бесы, что чуть друг друга не едят…» – вспомнились агенту Преисподней давние строки шуточной песенки, слышанной, кажется, еще при жизни, но вслух повторять их он не стал, не время портить отношения с местным куратором, да и смысла особого в этом нет.

– Сам ты в эту кашу лезть не хочешь, заметно это будет слишком, – задумчиво проговорил Симон, машинально похлопывая себя по животу. – А подходящих грешных душ из временно живущих у тебя, думаю, здесь просто нет.

Бес покорно и чуть униженно вновь склонил голову, подтверждая слова и мысли агента. Продолжая размышлять, агент Преисподней поднялся с места и прошел от диванчика до широкого, наполненного светлой городской ночью окна, одновременно прислушиваясь к происходящему в коридоре гостиницы – не хватало еще объяснять не вовремя объявившимся подружкам или дружкам Маринки наличие в номере ночного маляра, особенно, если учесть, что «золотая молодежь» и слова-то такого, скорей всего, не знает.

– Я еще ничего не решил, – строго предупредил Симон, поворачиваясь лицом к бесу-куратору. – Тем не менее, показывай, кто у тебя там помереть-то должен вскорости…

– Если уже не помер, – беспокойно уточнил Артифекс, деловито доставая из кармана комбинезона плоскую склянку с пристроенным к ней старинным пульверизатором в сеточке.

– Забавное у тебя устройство, – кивнул агент на парикмахерскую принадлежность в руках беса-куратора.

– Да я не поп, ваше превосходительство, чтобы кадилом здесь размахивать, чтобы туману напустить, – огрызнулся, но все еще почтительно, Артифекс, направляя горловину склянки на пустеющую стену позади себя и усердно работая пульверизатором так, что мелкие, едва заметные в полутьме гостиной брызги образовали небольшое, но плотное и почему-то не рассеивающееся облачко, постепенно расползающееся вдоль стены и образуя некое подобие экрана…

…и поздним вечером, почти ночью, зал прилетов гудел множеством голосов и жил вполне энергичной, не затухающей ни на секунду жизнью, пусть и количество прибывающих сейчас самолетов значительно уменьшилось по сравнению с дневным временем.

Кто-то еще только забирал свой багаж с длинной ленты транспортера, кто-то уже тащил чемоданы и сумки к выходу с помощью встретивших их друзей или носильщиков в ярких желтых форменных жилетах с логотипом аэропорта на спине, кто-то, нервно теребя букетик цветов, прохаживался у огромной стеклянной стены, сквозь которую отлично было видно ярко освещенную стоянку такси прямо перед зданием и гораздо более обширное, чуть затененное, но все равно хорошо просматриваемое охраной место для частных автомобилей.