Агенты национальной опасности

Конеген, не мешкая, спустила камуфлированного терьера на пол. В такие минуты даже у несостоявшейся львицы руки должны быть свободными. Песик принялся энергично помечать публику по системе «свой – чужой». Когда процесс орошения достиг парадных штанов президента Чувашии Федорова, секьюрити дали собачонке мощного пенделя. Терьер летел низко, но долго – верная примета к перемене погоды. Истошный визг той, которая, не львица, напугал тойтерьера Рикки до естественного физиологического конфуза, и королевская мантия была испорчена. Тут и подумала творческая интеллигенция: что если бы на руках у Кристины был сенбернар, а не комнатная шавка той, которая поет? Наверное, это и был бы ожидаемый момент накала страстей и одномоментное их утоление нетерпимым к безобразию Ипполитом.

– Я все-таки глава субъекта, – укоризненно молвил Федоров. – С этим можно как-то считаться?

Писательница Мария Арбатова успокаивала подмоченного главу, согласившись, что таких отвязных собачек лучше носить в галифе. Либо пришить к мини-юбке карман типа рюкзак. Тогда будет похоже на турнюр, без которого скоро невозможно будет показаться в приличном обществе.

– Никаких мини! – заявил Слава Зайцев. – Прекратите раздевать женщин! Наоборот, их надо плотнее одевать. Турнюр – да. Мини – забыть, как дурной сон. Вместе с противным Юдашкиным. Сегодня актуальна тенденция подчеркнуть такую осязаемо важную часть женской фигуры, как… Иди сюда, кошелка. Ты чья?..

– Это моя подруга, – сказала Хакамада, загораживая собой хуторянку Далию. – Какие проблемы?

Завязавшийся диалог прервал вопль главного лица компании «Боско ди Чильеджи» Миши Куснировича, бывшего жениха Ксении Собчак: «Чей спаниель?.. Я спрашиваю, чей спаниель тут реально нагадил?..» Куснировичу тут замыли, а там отдали опозорившегося спаниеля на поруки спикеру Мосгордумы Платонову. Ксении вручили утешительный приз в номинации «Правозащитник года», имея в виду права всех спаниелей на самоидентификацию. Профессиональные правозащитники, стоявшие пугливой стайкой возле Сергея Ковалева, неодобрительно хмурились и даже гримасничали. С такими лицами в Страсбурге под фонарями ПАСЕ ищут права отдельно от человека.

– Президент Масхадов представляет законную власть в Чечне, – ринулся в психическую атаку Ковалев, рассчитывая на скандал с резонансом в Европе. – А кто такой Путин? Кто, я спрашиваю себя и всех моих товарищей по гражданскому сопротивлению режиму, живущих сегодня исключительно на мелкие гранты?..

– Кто это? – спросила Далия Грибаускайте.

– Это старый павиан, которого оттащили от кормушки в Госдуме, – вторгся в разговор возникший ниоткуда Владимир Вольфович Жириновский. – Жаль до смерти, но убить хочется.

– Как я рада с вами познакомиться! – восторженно произнесла «Магнолия». – В программе написано, что вы – член жюри конкурса. Интересно было бы узнать, какова ваша позиция?

– Позиция однозначная: каждой Изауре – по сенбернару. Вы из какого заповедника?

– Агентство национальной безопасности США! – куражливо отрапортовала «Магнолия». – Форт-Мид, штат Мериленд. С федеральной трассы свернуть направо – стреляют без предупреждения.

– Примерно так я и думал, – сказал вождь ЛДПР. – Ваша половая принадлежность?

– Обманутая женщина, – кротко потупилась Далия. – Вероломно и жестоко обманутая. Покинула отчий дом на Неве, не успев обменяться слезами с поклонниками. Ищу покровительства…

– Как член жюри буду лоббировать ваш имидж фронтовой маркитантки, – пообещал Вольфович. – Первое место уже гарантировано Светлане Конеген, второе за Региной Дубовицкой, третье – это, однозначно, Ксюша Собчак, но место в первой пятерке, считайте, вам обеспечено. Удаляюсь в совещательную комнату. Буду там в трагическом одиночестве.

– Почему, Владимир Вольфович? – удивилась «Магнолия». – Вас всегда окружают массы талантов и поклонников…

– Не все так просто. Меня надо завоевывать, иначе не будет радости, ничего не будет. Одна большая кровать – пустая. Полный холодильник, который мне не хочется открывать, кремлевские тайны и дезорганизованная преступность. Я – трагическая фигура эпохи. Неумные журналюги злостно скрывают от народа правду обо мне, но я не в претензии. Ничего личного, потому что никакой личной жизни.

– Как я вас понимаю!.. – проникновенно воскликнула Далия. – Готова разделить с вами ужин, чтобы не отдать его врагу. Вы мой идеал политика!..

– Правильный выбор, тонкий вкус, однозначно. Предлагаю всем Изаурам раскрепоститься. Долой нормированный светский отдых! Долой самодержавие терьеров! Рабыни фуршетного труда, объединяйтесь со мной! Я распахну душу и взломаю партийную кассу. Каждой конкурсантке – по «Ягуару»!

– Мне ягуара не надо, – робко усмехнулась Хакамада. – Я лошадей люблю.

– На лошади в Думу не въедешь. В лучшем случае арестуют всадника, в худшем – лошадь.

– Лошадь нельзя арестовывать! – запротестовала Хакамада. – Ее надо любить и холить.

– Объясняю для прапорщиков, – снисходительно сказал вождь.