Агенты Берии в руководстве гестапо

Может быть, это объяснялось тем, что сам Ленин питал очень теплые чувства к немцам. Многими исследователями уже отмечалось, что он благоговел перед германской дисциплиной, организованностью, аккуратностью, ученостью. Например, А.Г. Латышев приводит богатую подборку документов, где вождь прямо противопоставляет достоинства этой нации «русским дуракам», «русским дикарям», а то и «паршивой российской коммунистической обломовщине», которую призывает «брать в учителя немцев» («Рассекреченный Ленин», М., 1996). Не исключено, что данный пунктик давал Ленину объяснение, почему в России внедрение его моделей вызывает негативное действие, а в Германии такового быть не должно.

Но как бы то ни было, планы «мировой революции» сохранялись, а начавшееся политическое и экономическое сближение с немцами создавало благоприятную почву для деятельности в данном направлении. В сентябре 1919 г. было принято решение создать в Берлине постоянную резидентуру Коминтерна. Ее руководителем был назначен Яков Самуэлович Рейх. Как он вспоминал впоследствии, задачу ему ставил сам Ленин: «Вы должны ехать в Германию… Ставить работу Коминтерна надо именно на Западе, и прежде всего в Германии».

И вторая попытка экспорта революции в Европу не заставила себя ждать. Весной 1920 г. панская Польша, государство молодое, дерзкое, агрессивное, пользуясь поддержкой французов и англичан, решила округлить свои владения и отхватить у ослабленной Советской республики ее западные области. Но поляки просчитались, на полях Украины и в лесах Белоруссии они понесли жестокие поражения и, преследуя разбитого врага, красные армии неудержимо ринулись на запад. Цели наступления даже не скрывались. И Польшей большевики ограничиваться не собирались. Тухачевский в своих приказах прямо указывал: «Вперед, на Варшаву! На Берлин!»

Эти события привели к резкому изменению политической ситуации вокруг Германии. Черчилль и другие дальновидные политики Запада предлагали срочно пересмотреть свои отношения с немцами – уменьшить репарации, отказаться от дискриминационной политики, ущемляющей германские национальные интересы, смягчить позицию по вооруженным силам, то есть сделать из Германии своего союзника, способного стать барьером на пути советского вторжения. С немцами начались переговоры о возрождении и усилении их армии, отмене ряда пунктов Версальского договора.

Между прочим, столь резкие повороты европейской и германской политики косвенно отразились и на карьере скромного, еще незаметного мюнхенского полицейского Генриха Мюллера. Естественно, планы советских вождей распространить революцию «на штыках» своих войск не могли не озаботить Берлин. Наметившееся было сотрудничество рухнуло, отношения ухудшились. Да еще бы не ухудшиться, если в связи с советским наступлением активизировались коммунистические группировки в самой Германии – те самые, которые создавались и подкармливались Радеком, Рейхом и другими резидентами. И в полиции было решено создать специальные структуры для наблюдения за такими организациями и борьбы с ними. В частности, при управлении полиции Мюнхена для этого стала формироваться так называемая служба безопасности. В новое подразделение набирали лучших сотрудников, среди которых был и Мюллера. 16 октября 1920 г. его перевели в службу безопасности. Начальником Мюллера стал В. Фрик – будущий министр внутренних дел в правительстве Гитлера. Впрочем, его во все времена характеризовали как фигуру «бесцветную».

Вероятно, как раз тогда Мюллер впервые познакомился с коммунистическими доктринами, литературой, оценил сущность и человеческие качества тогдашних германских большевиков. Но в целом результаты деятельности службы безопасности оказались более чем скромными. Точнее, взялась она за порученное дело грамотно, профессионально. Собирала ценную информацию, обзавелась агентурой в революционных кругах. Но серьезной борьбе даже с откровенно подрывными левыми группировками препятствовала беззубая сверхдемократичная конституция Веймарской республики. Попробуй-ка арестуй каких-нибудь революционеров и привлеки к ответственности, если это невозможно «за отсутствием законодательной базы»? И представляется характерным один случай. Когда журналисты как-то спросили полицай-президента Мюнхена Пеннера, знает ли он, что в Баварии существуют террористические группы, готовящие убийства левых лидеров, он грустно вздохнул: «Да, существуют, но их еще слишком мало…» Словом, даже полицайпрезидент осознавал, что законными методами разделаться с антигосударственными структурами нереально.