Агенты Берии в руководстве гестапо

20 ноября, вновь повторив информацию о гибели разведгрупп, Треппер радировал в Москву о больших арестах в Париже. 22 ноября он отправил свою последнюю самостоятельную радиограмму. О полном разгроме всей французской сети. Гестапо нагрянуло в его офис 24-го. И во второй раз чуть не упустило. «Месье Жильбера» не оказалось на месте! Он и впрямь уже не собирался появляться в офисе «Симэкса», намереваясь скрыться. Подвела его случайность. Один из оперативников, осматривая кабинет, обратил внимание на запись в настольком календаре – там на 24 ноября был запланирован визит к стоматологу. К какому – неизвестно. Срочно разослали наряды искать по зубоврачебным клиникам и кабинетам дантистов. Да попробуй найди в таком городе, как Париж!

Принялись «трясти» персонал «Симэкса». И когда нажали на жену сотрудника Альфреда Корбина, пригрозив, что от ответа зависит жизнь ее мужа, она вспомнила, что «месье Жильбер» обычно ходил к доктору Малеплату. Гестаповцы ворвались в последний момент, когда Треппер уже вставал с зубоврачебного кресла. «Большого шефа» взяли. А 21 декабря была выявлена и захвачена последняя разведгруппа – Генри Робинсона. Всего в Бельгии, Нидерландах и Франции арестовали свыше 200 человек, из них часть случайных людей и 130 связанных с разведсетью Треппера. «Красная капелла» прекратила существование.

Но стоит остановиться и на загадках этой истории. Эксперты английской и французской спецслужб, изучавшие после войны дело «Красной капеллы», в своем заключении отметили: «До сих пор непонятно, почему советская разведка, которая была своевременно предупреждена о происшедших в то время арестах ее агентов, продолжала поддерживать связь с ними и давать им задания». Треппер в своих мемуарах пытается объяснить это «неопытностью» руководства Центра из-за гибели старых кадров в чистках 1937–1938 гг. Однако с таким предположением никак нельзя согласиться. Простите, не до такой же степени «неопытность»!

К концу 1942 г. Берия уже полностью успел восстановить спецслужбы и поднять их уровень на прежнюю высоту. В Москве снова работали великолепнейшие специалисты своего дела. В войну советская разведка ничуть не уступала германской, успешно противостояла ей, а во многих отношениях могла дать фору. Да и сами немцы считали русский шпионаж намного более эффективным и отлаженным, чем работу английской или любой иной секретной службы. Так что, пожалуй, предположение об абсолютной глупости и неопытности московского руководства критики не выдерживает. Поэтому напрашивается одна-единственная версия. Что советский Центр, извещенный о попытках немцев начать радиоигру, стал специально подыгрывать им, желая посмотреть, что из этого получится.

Наверное, тут стоит пояснить, что радиоигры сами по себе – штука тонкая и «обоюдоострая». Сторона, которая их затевает, имеет возможность узнать, какие вопросы и объекты интересуют противника. Можно сделать важные выводы. Скажем, по интересу, проявленному к какому-то участку фронта, догадаться о планах. По косвенным данным можно узнать, что уже известно противнику. Иногда предоставляется возможность протолкнуть четко выверенную стратегическую дезинформацию. Но пичкать неприятеля одними лишь обманами нельзя. Если при проверке ложь откроется, вся игра пойдет насмарку. Поэтому основной поток сведений должен быть истинным, поддерживая безусловное доверие к источнику. И чтобы иметь возможность запустить одну «дезу», нужно долгое время «прикармливать» врага подлинными разведданными.

Но если сторона, с которой ведут радиоигру, раскусит это, тогда уже она получает возможность получить огромные выгоды! Можно «доить» противника – пусть якобы для «прикормки» сообщает ценные сведения. Можно по содержанию диалогов угадывать, что известно неприятелю о собственных секретах, а что нет. И, в конце концов, даже дезинформация, которую захотят всучить, способна обернуться важнейшей информацией! Если быть готовым к ее получению и сделать поправку на обман. Как бы «сменить знак на противоположный».

Очевидно, советский Центр вполне оценил перспективы, открывающиеся при подобном развитии событий. А может быть, и предпочел их рядовой информации, которую могли поставлять агенты Треппера, останься они на свободе. Много ли они могли сообщить со своими, в общем-то, ограниченными возможностями коммерсантов, коммивояжеров, мелких служащих в оккупационных учреждениях? Поэтому и одергивали из Москвы тех, кто давал предупреждения – чтобы не насторожить и не спугнуть немцев. Пусть лезут в «функшпиль»…