Агенты Берии в руководстве гестапо

В парламенте «правые» и «левые» могли как угодно ругаться между собой, но стоило высказать мнение кайзеру, и вопрос решался почти единогласно. Культ кайзера пронизывал всю жизнь Германии. Монарх красовался на портретах не только в общественных местах, но и в каждой «приличной» немецкой семье, изображался в статуях, аллегориях, о нем слагались стихи и песни. Художники, поэты, музыканты соревновались в самой низкопробной лести. Известный ученый Дейсен провозглашал, что «кайзер поведет нас от Гете к Гомеру и Софоклу, от Канта к Платону». Историк Лампрехт в одном из трактатов утверждал, что Вильгельм — это «глубокая и самобытная индивидуальность с могучей волей и решающим влиянием, перед которым… раскрывается все обилие ощущений и переживаний художника». А выдающийся физик Слаби выводил доказательства, что не было случая, когда бы кайзер ошибся. И о натуре Вильгельма можно судить хотя бы по тому, что с доводами Слаби он вполне согласился, заявив: «Да, это правда, моим подданным вообще следовало бы попросту делать то, что я им говорю; но они желают думать самостоятельно, и от этого происходят все затруднения». Перед войной вышла и книга «Кайзер и молодежь. Значение речей кайзера для немецкого юношества», где в предисловии указывалось, что император — это «источник нашей мудрости, имеющий облагораживающее влияние».

А все это дополнялось культом военной силы. Еще в начале своего правления Вильгельм провозглашал: «Солдат и армия, а не парламентские большинства и их решения объединили империю. Я надеюсь на армию». Военные имели в империи высочайший статус. И школьники, и студенты оценивали сами себя главным образом с единственной точки зрения: насколько они способны стать военными. Сталелитейные магнаты, фирмы Тиссена, Круппа, Сименса вкладывали огромные средства в пропаганду армии и флота. В дела армии не позволялось вмешиваться никому, военнослужащие были неподсудны для гражданских властей. Все ключевые решения принимал сам Вильгельм, и начальник генштаба имел к нему прямой доступ в любой час дня и ночи.

Но и армию он воспитывал по-своему. Еще во Франкопрусской войне немцы отличились чрезмерной по тому времени жестокостью. Эти качества культивировались и позже. В 1891 г. в речи перед новобранцами кайзер поучал: «Может случиться так, что я отдам вам приказ стрелять в своих родственников, братьев, знакомых, и даже тогда вы должны выполнять мои приказы безропотно». Когда случилась забастовка трамвайщиков, он выразил пожелание частям, направленным подавлять беспорядки: «Я рассчитываю, что при вмешательстве войск будет убито не менее 500 человек». А в 1900 г., отправляя в Китай экспедиционный корпус, призвал солдат вести себя «как гунны»: «Пощады не давать, пленных не брать. Тот, кто попадет к вам в руки, в вашей власти». И они приучались действовать именно так. В 1904–1907 гг. произошло восстание племен гереро в ЮгоЗападной Африке. Германские войска под командованием Лотера фон Тротта «подавили» их настолько круто, что из 200 тысяч человек, составлявших народ гереро, в живых осталось около 15 тысяч, да и тех загнали в малопригодные для обитания пустыни Намибии… Да, нацизма еще не было, а это уже было. Только протестов еще не вызывало, так как, по «цивилизованным» понятиям начала XX века, «дикари» за людей не считались.

Наложили ли отпечаток «военные барабаны» на душу Генриха Мюллера? Наверняка. Конечно, как все дети, он тоже играл в «войнушку» — тем более что в Германии в то время ни во что другое дети и не играли. И о военных подвигах все дети мечтали… Но Генриху, судя по всему, долго играть не пришлось. И его мечты, если и сохранялись, то в глубине сознания. Не до того было. Он и образование сумел получить только начальное. Семья была бедной, малоземельной. Правда, отцу повезло, он считался толковым, деловым и трезвым работником, и его взяли управляющим в чужое имение. Однако баварские поместья были не чета огромным восточнопрусским латифундиям, тут хозяева сами порой еле сводили концы с концами. Тем не менее оклад управляющего был большим подспорьем.

Но надо ведь было и свое хозяйство вести, собственный земельный участочек обрабатывать, за скотиной ходить. Да и отцу в делах управляющего помочь — не ровен час, что-то не доглядит. А дальнейшее образование — оно денег стоило. И, закончив обязательные в Германии классы начальной школы, мальчик Генрих оставил учебу. Включился в нелегкие крестьянские труды…