Агенты Берии в руководстве гестапо

А 12 июля, когда на южном фасе Курской дуги немцы все еще пытались прорваться, углубившись до Прохоровки, на северном фасе советские войска сами вдруг перешли в массированное наступление, взламывая и круша боевые порядки дивизий вермахта, повыбитых в атаках.

И Италия стала разваливаться окончательно. 17 июля Гитлер говорил о положении в этой стране: «Лишь жесточайшие меры, подобные тем, к которым прибегал Сталин в 1941 году или французы в 1917-м, способны спасти нацию…» Куда там! Итальянцы предпочли переворот. Собравшийся в Риме Большой фашистский совет подверг резкой критике политику Муссолини, доведшую государство до катастрофы. Подключились генералы и король Виктор Эммануил. Он вызвал к себе дуче и арестовал. Падение Муссолини вызвало общее ликование. Новое правительство возглавил маршал Бадольо.

Фюрер намеревался немедленно отдать приказ находившимся в Италии германским войскам ударить на Рим. Готов был захватить и Ватикан, где собралась масса дипломатов всех стран. Грозил: «Я пойду прямо в Ватикан. Вы думаете, меня смутит Ватикан?… Мы вышвырнем оттуда это стадо свиней. Позднее можно будет принести извинения». Но Гитлера остановило то, что проводить такую операцию было нечем. Части, отправленные в Италию раньше, дрались на Сицилии. Остальные были на востоке. И дополнительно удалось наскрести лишь 8 дивизий во Франции и Южной Германии — некомплектных, находящихся в стадии переформирования. Поэтому решено было принять заверения Бадольо, что Италия не нарушит союз и не выйдет из войны. Ясное дело, он лгал. И в Берлине знали, что он лгал. Но сделали вид, будто поверили. Чтобы хоть время выиграть и подготовиться к оккупации Апеннинского полуострова получше. А военную разведку в лице Канариса, допустившую столь вопиющий прокол, Кейтель все же «отмазал». «Козлами отпущения» стали нескольких начальников отделов, их сместили и заменили другими людьми.

В руководстве зондеркоманды «Роте капелле» в начале июля тоже произошла замена. Ее начальник Гиринг давно страдал тяжелым хроническим недугом. И под этим предлогом (но именно в разгар Курской битвы, когда стал обозначаться ее результат) Мюллер отозвал его. На его место был назначен гауптштурмфюрер Хайнц Паннвиц. Тот самый, который понравился шефу гестапо в Праге. И ставший доверенным лицом Мюллера. Перемена была не только персональной. Паннвиц прибыл в Париж полный сил и энергии. И привез новый план действий. Он сообщил Трепперу, что Гиринг был слишком осторожным и «медлительным», поэтому не сумел перевести «функшпиль» из сферы военной разведки на уровень «политический». Как вспоминал Треппер, гауптштурмфюрер «играл роль джентльмена, имеющего дело с политикой лишь на самом высоком уровне».

Суть плана состояла в том, чтобы послать в Москву эмиссара, который должен будет сообщить, «что группа влиятельных немецких военных желает вести с Советским Союзом переговоры о сепаратном мире. Этот специальный посланник будет иметь документы, подтверждающие искренность этого намерения, но у него будут также и документы, свидетельствующие о том, что в Германии существуют круги, старающиеся найти взаимопонимание с Западом». По сути — не подкопаешься. Вроде бы действительно вбивался клин между странами антигитлеровской коалиции. И как раз в таком ключе план был воспринят Треппером. Но на самом-то деле сведения о кругах в рейхе, искавших взаимопонимание с англичанами и американцами, вовсе не были дезинформацией! А важной информацией. И Мюллер, как было показано, такой информацией действительно располагал. В Центр радировали запросы на этот счет, уточнялись возможности и маршруты поездки.

Однако Гиммлер операцию с посылкой эмиссара к русским категорически запретил. Стоп! Предлагаю читателю взглянуть повнимательнее на данный момент. Мы видим перед собой то самое «уравнение», которое позволяет однозначно вычислить искомое «неизвестное». Из того факта, что операцию запретил Гиммлер, ясно, что человек, придумавший акцию по установлению связей с Москвой и осуществлявший ее руководство, был по служебному положению и месту в нацистской иерархии ниже Гиммлера. То есть не Борман, как предполагает Льюис Килзер. Но, несомненно, это лицо было по рангу куда выше гауптштурмфюрера (что соответствует всего лишь капитану) Паннвица. Остается — Мюллер. Поскольку руководство зондеркомандой он полностью замкнул на себя и был единственным «промежуточным звеном» между Паннвицем и Гиммлером. (Точнее, над Мюллером был еще Кальтенбруннер, но его по всей совокупности личных качеств в расчет можно не брать).

После запрета поездки в Москву возник другой проект. Вызвать советского эмиссара для переговоров в Париж.