Агентурная сеть

Здесь, усадив своих клиенток на ящики, искусные парикмахеры заплетали местным красоткам десятки косичек, которые свободно свисали вокруг их головок, или выкладывали из этих косичек причудливые узоры; мужчинам же выстригали пижонские проборы или делали прически «а ля Анджела Дэвис».

Но самой большой достопримечательностью этого района были, конечно, авторемонтные мастерские, в которых народные умельцы превращали проржавевшие рыдваны во вполне приличные средства передвижения. Казалось, для них не было ничего невозможного, потому что они могли с помощью паяльной лампы и обычного молотка выправить кузов автомобиля, побывавшего не то что в дорожном происшествии, но даже извлеченного из-под пресса!

От созерцания африканской экзотики меня отвлек удивленный голос Кулика:

— Куда это они все побежали?

Я посмотрел прямо по ходу машины и увидел, как толпа отхлынула от рынка и устремилась туда, где улицу, ведущую к центру города, пересекал виадук, по которому проходила узкоколейная железная дорога, соединявшая порт с внутренними районами страны.

По рядам торговцев, лавкам ремесленников и прочему рыночному люду тоже прошла какая-то волна, и многие из них, побросав свои занятия, кто быстрым шагом, кто бегом направились в сторону виадука.

— По-моему, там какое-то народное гулянье, — высказала предположение Людмила, приглядевшись к тому, что происходило впереди.

— В такой ранний час? — удивился ее муж. — Да и повода вроде нет.

Повода действительно не было, тем более что в столице все еще не отменили чрезвычайное положение и действовал комендантский час.

Мальчишки прекратили возню и тоже с интересом стали смотреть вперед.

А там и в самом деле происходило нечто, напоминавшее народное гуляние: то в одном, то в другом месте гастролировали самодеятельные оркестры народных инструментов, состоящие из набора тамтамов, разных трещоток и пищалок, напоминавших шотландские волынки, пели и танцевали школьные ансамбли, и в это всеобщее веселье постепенно вовлекались любопытствующие прохожие.

Улица постепенно заполнялась ликующим народом, и машины, снижая скорость, ехали по все сужавшемуся людскому коридору, сдерживаемому полицейскими и солдатами с оружием в руках.

Внезапно ехавшая впереди нас машина, за рулем которой находился европеец, остановилась и стала делать попытки развернуться.

— Чего это он мудрит? — удивился Кулик и тоже остановился.

Я посмотрел в сторону виадука, до которого оставалось не более ста метров, и вдруг увидел, что под ним на длинных веревках раскачиваются пять трупов. И тут я вспомнил, что вчера по радио был оглашен смертный приговор, вынесенный верховным трибуналом руководителям переворота. В этом сообщении не говорилось, когда и где он будет приведен в исполнение, и вот только что их, видимо, и казнили, накинув на шеи веревки и под восторженный рев толпы и народную музыку сбросив прямо с виадука, под которым двигался автомобильный поток.

Я глянул на Кулика. Он тоже увидел повешенных, и, застыв в оцепенении, сжимал руль побелевшими пальцами.

— Леня, поворачивай назад, — тихонько сказал я, стараясь, чтобы Людмила и дети, сидевшие на заднем сиденьи, не догадались, что заставило нас остановиться.

Но любопытная, как и все женщины, Людмила протиснулась между передними сиденьями и со словами: «Что там случилось?» — стала вглядываться в бесновавшуюся вокруг нас массовку. Разглядев под виадуком пять трупов, она дико вскрикнула и едва не забилась в истерике, но ее привел в чувство резкий окрик мужа:

— Уймись, Людмила! Закрой ребятам глаза!

Последнее указание пришлось очень кстати, потому что улица была основательно запружена веселящимся народом, развернуться сразу было невозможно, и пока Леня пытался бы что-то сделать, не менее любознательные, чем Людмила, мальчишки наверняка успели бы увидеть то, что им совсем незачем было видеть.

Людмила, продолжая нервно всхлипывать, зажала головы своих учеников под мышками, и те, то ли напуганные грозной командой Кулика, то ли сообразив, что произошло нечто ужасное, раз уж их учительница сотрясается от рыданий, безропотно затихли.

С большим трудом, поминутно рискуя придавить кого-нибудь или помять свою или чужие машины, Кулик все же сумел развернуться, и мы, потрясенные сценой казни, свидетелями которой неожиданно оказались, в полном молчании доехали до самой школы…

Публичная казнь руководителей неудавшегося переворота подвела своеобразный итог этим кровавым событиям, в течение целой недели державшим в напряжении всю страну. Мятеж наверняка продолжался бы еще дольше, если бы не вмешательство французских десантников из бригады быстрого реагирования, спешно переброшенных откуда-то из-под Марселя и быстро локализовавших очаги сопротивления мятежников. Именно локализовавших, потому что французские десантники в боевые действия непосредственно не ввязывались, предоставив возможность правительственным войскам самим расправиться с заговорщиками.