Агентурная сеть

Я посмотрел на него, как на пришельца из другого мира. И в самом деле, в первый раз в жизни мне повстречался американец, которому хватает на жизнь и который в этой жизни не хочет большего! И я решил показать ему, чего на самом деле стоит прожитая им жизнь.

— А что вы в ней видели хорошего? Пока вы воевали во Вьетнаме, ваши более удачливые коллеги жили в Париже, Лондоне, Стокгольме, в Москве. Об ужасах вьетнамской войны они читали в газетах. Они даже представить себе не могли, что кто-то, вроде вас, под пулями тащит на себе труп убитого товарища. Они наслаждались благами цивилизации, ходили в рестораны и театры, их жены покупали украшения и одежду в лучших магазинах мира! А вы в это время месили грязь в боливийских или вьетнамских болотах и кормили москитов! Они имели возможность отдать своих дочерей в балетные и музыкальные школы. А что вы сумели дать своей жене и дочерям? Многолетнюю разлуку? Тревоги и ожидания? Теперь те, кто не имеет и половины ваших заслуг перед Америкой, выбились в руководство, заняли высокие посты в ЦРУ, стали вершителями судеб таких беззаветных тружеников, как вы. А вас после Вьетнама и Заира направили сюда! Снова заставили заниматься грязными делами и пачкать руки в крови…

Мой монолог явно произвел на «Ринго» нужное впечатление! По его лицу я видел, что мои слова попали в самое больное его место. Он даже непроизвольно глянул на свои руки, словно на них и в самом деле была кровь. Спохватившись, он вцепился руками в подлокотники кресла и спросил:

— А разве вы занимаетесь не тем же самым?

Я мог бы ответить на этот вопрос, но воздержался: не хотелось отвлекаться от основной темы. Но чтобы ему неповадно было впредь ставить себя со мной на одну ступеньку, все же заметил:

— В вашем положении задавать подобные вопросы по меньшей мере бестактно.

Чтобы скрыть возникшую неловкость, «Ринго» потянулся за пачкой сигарет и, открыв ее, спросил:

— Почему вы считаете, что я приму ваше предложение?

Настала пора от критики в его адрес перейти к комплиментам. Главное здесь было соблюсти меру и не переборщить.

— Потому что у нас, как мне, кажется, есть все возможности понять друг друга и договориться. Судите сами: мы придерживаемся схожих взглядов по многим вопросам, прежде всего по отношению к проблеме войны и мира, к угрозе развязывания термоядерной войны. Ваше понимание сложившейся международной обстановки и происходящих в мире процессов очень близко целям нашей внешней политики. Поэтому мы имеем все основания рассчитывать на вашу помощь в сохранении мира…

— Не стоит так беспокоиться о мире, мистер Вдовин! — перебил меня «Ринго», закуривая. — Не думайте, что мир нужен только вашей стране и вся ответственность за него лежит только на вас. Я знаю нашу систему. После Вьетнама в ней многое изменилось. Мы никогда больше не вернемся к тем порядкам, которые привели нас к этой бездарной войне. Поверьте мне, в США это никогда больше не повторится!

Я посмотрел на него скептически.

— Вам я готов поверить, Майкл. Но я не могу поверить вашему президенту и всем тем, кто подталкивает его к новым военным авантюрам. Неужели вы забыли, что после Вьетнама был еще Ливан, была Гренада, а сейчас готовится вторжение в Никарагуа?! Подумайте, разве вам стоит идти одной дорогой с «ястребами» из нынешней администрации США?

«Ринго» стряхнул пепел и удивленно поднял брови.

— Но вы тоже воюете в Афганистане! Чем ваша война лучше тех, в которых участвовали мы?

Я ждал, что рано или поздно он попрекнет меня этой войной!

До нашего вторжения в Афганистан ни один наш самый ярый противник никогда не посмел бы поставить нас на одну доску с американцами. Вооруженное вмешательство в венгерские и чехословацкие события, безусловно, серьезно подорвало наш международный престиж, но все же это была не война! А потому критика военных акций США в различных регионах мира всегда была нашим козырем в любой полемике по международным проблемам. Теперь у нас не осталось никаких козырей!

Конечно, если бы не велась запись нашего разговора, я нашел бы, что ему ответить. Но я не был уверен, что моим начальникам понравится то, что я считал бы нужным сказать и по поводу нашего вторжения в Афганистан, и по поводу его последствий для позиций СССР во всем мире.

И еще я опасался, что наша беседа превратится в словесную перепалку, в которой каждый из нас начнет с пеной у рта доказывать правоту своего государства в неправом деле, и эта перепалка заведет нас в такие дебри, из которых и ему, и мне будет очень трудно выбраться. Поэтому, рискуя впоследствии заслужить упрек в том, что я не дал «Ринго» отповеди за его антисоветский выпад, я поднял руку и примирительным тоном сказал:

— Оставим это! У нас не так много времени, чтобы доказывать друг другу, от кого исходит реальная угроза миру. Поговорим лучше о вас. Мне кажется, судьба дает вам превосходный шанс одним ударом решить все ваши проблемы.

— Но какой ценой?! Вы понимаете?!