Агентурная сеть

И с морально-психологической основой тоже была довольно полная ясность. Нам было известно о принадлежности «Бао» к спецслужбам КНР, а это для разведчика, особенно работающего под прикрытием журналиста, чрезвычайно неприятное обстоятельство.

Было также установлено, что «Бао» занимается спекуляцией и незаконными валютными сделками, а поступки такого рода никак не украшают официального представителя иностранного государства.

Наличие внебрачного сына на Занзибаре подрывало его моральный облик, а интимная связь с Алисией Рибейра, ожидавшей от него ребенка, свидетельствовала, что речь идет не об ошибках молодости, а об устойчивых и к тому же порочных наклонностях, которые совершенно недопустимы в таком пуританском коллективе, каким было китайское посольство.

Что касается переписки с Ваном, фирму которого «Бао» использовал для нелегальной связи с родственниками, проживающими в КНР, то здесь был целый букет нарушений законов и инструкций, и за каждое подобное нарушение было предусмотрено соответствующее наказание.

И, наконец, установленное нашей резидентурой в Токио членство «Бао» в прошлом в полуфашистской организации «синерубашечников», в сочетании со всеми его проступками, могло положить конец его карьере и иметь для него самые тяжелые последствия.

Сделав эти выкладки, я обнаружил в них одну явную закономерность: все эти факты были не чем иным, как компроматом, а потому морально-психологическая основа сводилась к тривиальной угрозе компрометации. А такая угроза, как свидетельствовала оперативная практика, была не самым лучшим аргументом и далеко не всегда гарантировала успех вербовочной разработки.

У меня еще свежи были воспоминания об участии в одной подобной операции. Проведена она была в африканской стране в те недоброй памяти годы, когда советско-китайские отношения достигли пика конфронтации, а посему информация о том, что творится в КНР и какие мероприятия затевают китайские руководители, чтобы покрепче насолить своему «брату навек», была на вес золота. Охота за этой информацией была главнейшей задачей многих наших резидентур, в первую очередь, конечно, в тех странах, где были многочисленные китайские колонии.

И вот объектом наших устремлений стал скромный переводчик китайского посольства по имени Кан Шулин. Попался он нам на глаза, когда началась сильная миграция китайских специалистов, работавших в Африке, и китайское посольство было вынуждено обратиться к услугам Аэрофлота: вражда враждой, а другой возможности доставить в страну своих специалистов и после окончания работы отправить их обратно в Китай у верных учеников Мао Цзэдуна не было! Китайские самолеты в Африку не летали, за услуги западных авиакомпаний нужно было платить в твердой валюте, а потому, сцепив в идеологическом экстазе зубы и держа наготове цитатники, летали китайцы по маршруту Пекин — Москва и далее по столицам африканских государств. Ну и, естественно, обратно — не оставаться же им в Африке на веки вечные!

Вот и занимался переводчик авиабилетами, а его соотечественник из консульского отдела, с которым я безуспешно пытался наладить хоть какой-то контакт — транзитными визами.

В отличие от вице-консула, разработка переводчика пошла более успешно, и это как-то компенсировало мою неудачу с неуступчивым и не в меру дисциплинированным вице-консулом.

А началось все с того, что представителю Аэрофлота, в течение многих лет являвшемуся верным помощником в многообразных делах КГБ, пришла в голову мысль втянуть переводчика в то, что на языке советского уголовного кодекса называлось злоупотреблением служебным положением и хищением государственных средств в особо крупных размерах. Нам никогда не приходилось читать китайский уголовный кодекс, но не надо было быть слишком умными, чтобы догадаться, что во всех странах, вставших на путь строительства светлого будущего, примерно одинаково относятся к подобного рода деяниям. Разве что в наказаниях за содеянное, как говорится, возможны варианты, да и то не слишком разнообразные — где-то между десятью годами тюрьмы и смертной казнью.

Что касается КНР, то в годы «культурной революции» второму наказанию отдавалось явное предпочтение.

На столь оригинальную идею представителя Аэрофлота натолкнуло то обстоятельство, что переводчик примерно раз в две-три недели закупал от двух до трех десятков авиабилетов, каждый раз расплачиваясь наличными в местной валюте, и это составляло столь значительные суммы, что даже пятипроцентная скидка была сопоставима с его годовым жалованьем.

Получив «добро» на эксперимент (а было это как раз накануне Нового года), представитель Аэрофлота при очередном визите переводчика пригласил его к себе в кабинет и сказал:

— Дорогой Кан Шулин, вы у нас солидный клиент, и я хочу к празднику сделать вам подарок!