Агентурная сеть

— Да где мне взять такого, если у меня, что ни сотрудник, то… — он не договорил и с каким-то отчаянием махнул рукой.

Я понял, что он имел в виду: не знаю, как в другие годы, но в то время резидентура КГБ в Париже больше, чем наполовину укомплектована была сотрудниками, которым профессиональные достоинства с успехом заменяли влиятельные связи в «элитном» слое советского общества.

Несмотря на довольно значительный объем собранной в процессе разработки «Рокки» информации, мы тем не менее очень мало знали о нем самом. Для начала необходимо было детально разобраться в его служебном положении, окружении по работе, разведывательных возможностях и наиболее перспективных направлениях использования. А главное, в мотивах, по которым он вступил со мной в контакт.

Этим мне и следовало заняться на первой встрече.

— А как вы оказались в контрразведке? — спросил, я, когда мы закончили обсуждение всех вопросов, связанных с нашей «благотворительной деятельностью».

— Перейти на работу в специальную секцию «Руссо» мне помог старый друг моего брата Франсуа Сервэн. После гибели Мустафы он оказывает мне постоянную протекцию.

Так «Рокки» впервые назвал человека, о котором в дальнейшем нам предстояло неоднократно беседовать и в судьбе которого «Рокки» суждено было сыграть заметную роль.

— Я так и думал, — ответил я, сделав вид, что ситуация мне хорошо знакома. — Мустафа рассказывал мне о нем, но тогда меня не интересовал этот человек. Теперь же, когда он покровительствует вам, я хотел бы узнать о нем подробнее.

«Рокки» понимающе улыбнулся.

— Это наиболее уважаемый и авторитетный французский советник. После ноябрьских событий он фактически возглавил всю работу по представительствам и гражданам социалистических стран. Поговаривают, что со временем он заменит дивизионного комиссара Фердана и возглавит весь советнический аппарат в госсекретариате внутренних дел и безопасности. Во всяком случае, уже сейчас он выполняет все важнейшие функции по линии контрразведки.

— А в чем состоят эти «важнейшие функции»?

— Это, во-первых, разработка персонала советских учреждений. А во-вторых, координация этой деятельности с Гэри Коплендом.

— Гэри Коплендом? — переспросил я. — Если не ошибаюсь, это первый секретарь американского посольства?

— Да, но он не только первый секретарь. Его главное занятие — руководство резидентурой ЦРУ.

Так «Рокки» подтвердил давно возникшие у нас подозрения, что местная контрразведка стала проводить всю работу против советских учреждений и граждан в тесном взаимодействии с американской разведкой и в значительной мере в ее интересах.

— Ну и как Сервэн выполняет свои обязанности? — вернулся я к основной теме нашего разговора, резонно полагая, что у нас еще будет достаточно времени, чтобы во всем разобраться. Сейчас же меня в первую очередь интересовал Франсуа Сервэн.

— С позиции моего служебного положения трудно судить, — тщательно подбирая слова, ответил «Рокки», — но, думаю, неплохо. Хотя, мне кажется, далеко не все, чем ему приходится заниматься, доставляет ему удовольствие.

— Что именно?

«Рокки» не торопился с ответом. Его молчание можно было расценивать по-разному, все зависело от того, каким будет этот ответ.

Наконец, он заговорил снова.

— Сервэн, например, с большим энтузиазмом стремится разоблачить шпионов, работающих в вашем посольстве. Однако мне думается, он делает это не в силу каких-то своих убеждений, не потому, что испытывает неприязнь к вашей стране или вашим людям, а скорее из профессионального азарта, желая переиграть вашу разведку. Для него это, как спорт, а не простое стремление нанести вам какой-то ущерб.

Мне было знакомо это состояние, о котором упомянул «Рокки». Я и сам иногда ловил себя на мысли, что не испытываю особой «классовой ненависти» ни к американским, ни к французским, ни к прочим иностранным собратьям по профессии, а участвую в каком-то спортивном соревновании, в котором победы чередуются с поражениями, но каждый надеется, что победит именно он!

Но у каждого профессионала свои взгляды на правила и ход этого соревнования, и потому я спросил:

— А в чем конкретно это проявляется?

— Хотя бы в том, что Сервэн весьма осторожно подходит к реализации информации о деятельности советских учреждений и, как правило, воздерживается от проведения каких-либо острых акций против советских граждан.

Что ж, такое отношение Сервэна к своим служебным обязанностям давало основания сделать кое-какие выводы! Хотя, честно говоря, за неполный год пребывания в стране и особенно за последние четыре месяца, если не считать случая с Лавреновым и «Дожем», я не ощутил со стороны Сервэна и возглавляемой им специальной секции «Руссо» каких-то поблажек. Да и то еще неизвестно, как бы он поступил, если бы именно в этот день у него не умер отец!