Агентурная кличка - Трианон

18-го и 19 июня он в основном находился дома, так как догуливал отпуск. Окна квартиры были плотно зашторены, но технические средства давали возможность видеть и слышать его. Вел он себя нервозно, мастурбировал, манипулировал с карманным фонариком, разговаривал сам с собой: «Последний раз… не хочу…»

Судя по его поведению, он не заметил, что в комнате был произведен обыск. Это не могло не радовать.

20 июня поздно вечером с помощью оперативной техники был замечен еще один тайник с контейнером. Огородник взял в руки лежавший на книжной полке фонарик, вытряхнул оттуда батарейки, снял с одной из них картонную оболочку, развинтил металлический корпус, вынул из полой его части проявленную фотопленку и с помощью настольной лампы и лупы начал читать запечатленный на ней текст. Затем повторил эту операцию в обратном порядке. В заключение включил фонарик, направил его на стену, подрегулировал фокус и выключил. И так он проделал несколько раз.

Оставшись, по-видимому, доволен, положил его на прежнее место[10].

Об обнаружении этого тайника немедленно доложили начальнику главка генерал-лейтенанту Г.Ф. Григоренко, который лично принял Николая Лейтана и внимательно выслушал все, что он рассказал об увиденном. Григоренко по согласованию с Председателем КГБ СССР Ю.В. Андроповым с учетом нервозного поведения Огородника за последние дни принял решение о реализации дела оперативной разработки. Но для окончательного решения вопроса ό его аресте необходимо было срочно ознакомиться с содержимым контейнера и пленкой.

В связи со всем этим я получил указание немедленно вызвать объект на конспиративную квартиру «Высокая», где с ним должен был встретиться и побеседовать начальник службы безопасности МИД полковник М.И. Курышев.

Быстро связавшись с Огородником по телефону, прихватив с собой бутылку марочного коньяка «Греми» и пакет трюфелей, я направился к месту встречи у выхода станции место «Смоленская».

Огородник в назначенное время на месте не появился. Не пришел он и через десять минут. Я начал проявлять беспокойство и теряться в догадках. В сложившейся ситуации данное обстоятельство не могло не тревожить, тем более что в проведении столь серьезного мероприятия были задействованы значительные силы нескольких подразделений комитета. Наконец, хоть и с большим опозданием, Огородник все же прибыл, скороговоркой сказал о каких-то причинах, на которые я даже не обратил внимания, так как был безмерно рад тому, что намеченное мероприятие теперь не может не состояться. Разговаривая на ходу о каких-то пустяках, мы вместе через подземный переход направились к месту парковки его автомашины в один из переулков на противоположной от МИД стороне Садового кольца. Вскоре мы сели в машину. Между прочим, я сам, имея «автотранспорт», постоянно удивлялся его небрежному отношению к своей «Волге». Взять хотя бы уже то, что правая передняя дверь из-за неисправности замка была заблокирована намертво. Было заметно, что Огородник не придавал значения уходу за ней. Единственное, что он делал, так это при выходе из машины на длительное время запирал специальным противоугонным устройством педали.

Само собой разумеется, я не мог рекомендовать Огороднику маршрут поездки: как правило, все находящиеся за рулем решают этот вопрос сами. К моему ужасу, он поехал кратчайшим путем от стоянки в район Белорусского вокзала, как раз мимо своего дома на Краснопресненской набережной. В его же квартире, как думалось мне, возможно, уже работала опергруппа, перефотографируя находившуюся в тайнике фотопленку, которую Огородник читал накануне вечером. Что будет, если он по какой-то причине захочет заехать домой? Симулировать неожиданные колики или приступ аппендицита? А будет ли это убедительным и естественным? Удастся ли сыграть эту роль? Одна надежда была на то, что машина попадет в поле зрения наружного наблюдения, страхующего спецгруппу, и даст сигнал тревоги. Но к счастью, пронесло: мы благополучно проехали Краснопресненскую набережную. Я незаметно вытер носовым платком выступивший на лбу холодный пот. В моей оперативной работе случалось всякое. Приходилось с риском для жизни во враждебной среде выступать даже в роли мнимого иностранца перед своим «соотечественником». Но такого еще никогда не бывало. И слава Богу, что все обошлось!

В пути Огородник по ошибке, а может быть, и намеренно, свернул несколько раньше правого поворота к дому, где находится явочная квартира, и направил машину в тупиковый переулок. Следом за ним туда же устремилась другая черная «Волга». На переднем сиденье рядом с водителем сидел какой-то напыщенный молодой субъект в белой рубашке и при галстуке. Но она быстро развернулась и выехала обратно с правым поворотом.

— Это что, наружное наблюдение? — настороженно спросил он меня.