Агентство «Последний путь» – 2

– Закрытый мир… это полбеды. Это мой родной мир – эскендер триста семь, – ответил козлоголовый. – Этот человек – мёртв.

– Тоже мне проблема, – хмыкнула сущность с собачьей головой.

– Нет, Анубис, это конкретная проблема. По законам нашего мира, маги растворяются в своей стихии.

– И? У нас есть представители всех стихий и большинства полустихий, – хмыкнул Анубис. – Найдём, не так много перебирать.

– У него была чистая сила.

В зале тут же поднялся недовольный гомон.

– Твою мать…

– Обычных смертных лопатить…

– Охренеть, да тут на недели работы…

– Да ладно вам, не надоело тут сидеть?

– Заткнись и пей свое вино! Мне и здесь неплохо…

– Так! – поднялась на ноги сущность с головой хищной птицы. – Других вариантов нет! Будем искать его среди царства мёртвых обычных смертных! Амор! Кто он такой, как зовут? Кличка?

Амор так же поднялся и соткал из тьмы небольшого старичка с лысиной на голове.

– Его зовут Юринай. Прозвище – «Старый мастер».

Глава 5

– Что делать будем? – спросила Гара, вставшая рядом с берсерком.

Верша тяжело вздохнул, оглянулся на телегу, которую с трудом на крутой склон холма тащили лошади, и сплюнул.

– Хер его знает.

– Монастырь вырежем? Или церковь со священником и служителем?

– Для начала переночуем в деревне, – буркнул берсерк и кивнул в сторону небольшой деревушки, расположенной недалеко от озера.

Воин уже собрался продолжить к ней путь, но убийца схватила его за руку.

– Вариантов других нет. Чтобы быстро стать сильнее – придётся убивать.

– И так понятно, но просто так я резать их не собираюсь, – ответил Верша.

– Но ведь тёмных резал. Ведь так?

Верша вздохнул, отцепил руку девушки от своей и проговорил:

– Я тебя не держу, можешь прямо сейчас по тракту до городка добраться и там в церкви всех перерезать, – произнёс он, кивнув в сторону грунтовой дороги, по которой они сошли с тракта. – Только вот… Только вот ты мне потом как на духу скажешь, чем отличаешься от таких, каким был я. Тех, что за золото и циферки в своём профиле сотнями резали.

– Стыдишься прошлого?

– Не стыжусь, но и жить как раньше у меня желания больше нет.

Гара слегка улыбнулась и кивнула.

– Я рада, что не разочаровалась в тебе, – произнесла она в спину направившемуся вперёд воину.

Верша молча махнул рукой, но убийца не успокоилась и пристроилась рядом.

– Давай тогда убивать плохих светлых! – довольно предложила она, пристроившись справа. – Так и совесть чиста, и очки у нас будут.

– И как, блять, ты собираешься решать – плохой светлый или хороший?

– Ну… Есть ведь очевидные подлецы и злодеи, – задумчиво произнесла Гара.

– А приметы у тебя какие-нибудь их есть? Там глаза карие, или тебе самодовольного взгляда достаточно?

– Нет, ну-у-у… Может, поспрашивать кого или…

– Слушать слухи со сплетнями – самая херовая идея. Так недолго узнать, что самый главный светлый злодей – ты сам.

– А как тогда…

– Для начала, чтобы не превращаться в… в того, кем я раньше был, надо вывести правила. Должны быть те, кого мы не трогаем никогда. Должны быть те, кого мы не трогаем, пока они не тронут нас, а должны быть те, кого оставлять нельзя и надо уничтожать. Всегда.

– К примеру?

– Инквизиция, – сплюнул Верша. – Эти ребята… Они работают за идею. Им без разницы, что произошло, не важно, при каких обстоятельствах. Их основная цель – убить как можно больше тёмных. Уничтожить.

– И не тёмных – тоже, – кивнула Гара. – У них вообще с причинно-следственными связями плохо.

– Чё?

– Логикой, – перефразировала убийца, но, заметив хмурое лицо берсеркера, пояснила: – С пониманием «почему и как»…

– Я в курсе, что такое логика, – оборвал её берсерк. – В общем, думать надо, но сейчас я точно скажу так – если меня светлые не трогают – я их трогать тоже не хочу.

Телега перевалила холма и лошади с облегчением всхрапнул. Гара кивнула на отряд троллей, тянущихся за телегой и спросила:

– Ты думаешь с таким отрядом нас светлые не тронут?

Верша обернулся, оглядел кое-как облаченных в броню гигантов и вздохнул.

– Да, блять. Цирк на выгуле, – буркнул он. – Надо как-то откопать кузнеца. Броню нормальную не выкует, но хоть это по-человечески приладит.

– Деревенские точно сдадут, что мы тут были, церковникам.

– Если по-человечески переночуем и поговорим – не должны. Деревенские, если их не касается, обычно не лезут на рожон. Про инквизицию они тоже наслышаны. Пошли, чего встала?

Девушка снова пристроилась сбоку.

– Верша, помнишь, там в форте, когда я вышла, то сказала тебе…

– Помню. На эмоциях была, слезы, сопли. Я всё понимаю.

Девушка выдержала небольшую паузу, после чего вздохнула и произнесла:

– Это не эмоции. Я сказала правду.

Верша тяжело вздохнул и, взглянув на убийцу, сказала:

– Это хуже дерьма в каше с утреца. Ты вообще понимаешь, что…

– Ничего не хочу слушать, – отрезала Гара. – Я в тебя влюбилась, как девчонка.

Верша глубоко вздохнул, взглянул на Гару и пробубнил:

– Мне же, блять, проблем не хватает. Скучно, блять, живу…

Он недовольно насупился и продолжил путь к деревне. Погрузившись в свои мысли, он смотрел на деревню. И чем дольше он на неё смотрел, тем сильнее менялись его мысли.