Агентство магических катастроф

Уська важно кивнул ушастой головой:

— Мне многое надо будет знать, ведь неведомо какая мелочь однажды позволит мне отдать долг и спасти уже твою жизнь.

— Но… я не хочу, то есть я ведь не ждала ничего такого и вообще спасла тебя без всякой платы, ты свободен.

Кот приподнялся и поставил мне на колени передние лапки, заглядывая прямо в глаза.

— Я знаю, потому служу тебе не только из-за долга жизни, но и из-за того, что ты мой друг.

Теплый комок возник у горла и рухнул в желудок, согревая теплом.

— Спасибо. Ты тоже мой друг. Лучший друг.

Уська хитро улыбнулся:

— Ну, в таком случае ты ведь не откажешься пронести своего лучшего друга на руках, а то тут та-ак грязно!..

Пришлось нести. Блин. А так как магия была почти на нуле (хорошо лешик об этом не знал), то груз ответственности за дружбу я успела прочувствовать в полной мере.

— Ну, скоро вы там?

Я, пыхтя, добрела до какого-то странного сооружения, которое расположилось на столь редком здесь островке и даже претендовало на гордое название «дом», а не скромное «шалаш».

Лешик стоял у входа и явно гордился данной… данным… гм. Ну, короче, представьте себе причудливо изогнутые в форме полуарки кусты, настолько густые, что стены и крыша «дома» были непроницаемы ни для ветра, ни для дождя. Сами кусты были исполинскими и сплетались мощными ветвями далеко над моей головой. Филин также стоял у входа и радостно оглядывал внутренность «помещения», которое было уже набито гостями, как говорится, «от одной стены до другой». В основном это были кикиморы — довольно-таки симпатичные полуобнаженные девушки, только вот грязноватые слегка. После пятидесяти лет они вроде бы превращаются в жутких уродин, по крайней мере, нам так на занятиях рассказывали, а до этого времени болотник их надежно хоронил от чужих людских взглядов, не желая расставаться с таким сокровищем.

Некоторые кикиморы уже вольготно расположились на покрытом толстым слоем пушистого зеленого мха полу, окружив наших слабовольных мужчин, с ненормальным блеском взирающих на все выступающие части полуобнаженных девичьих тел. Остальные накрывали на длинный, сплетенный из сучьев и ветвей стол: они разносили напитки и знатную закуску к старинным винам, давным-давно посеянным здесь ранее утопшими людьми или выплаченным лешему в дань за благополучный проход по топи.

Поглядев на этих двух мартовских котов, я на всякий случай придержала за пузо третьего, который почему-то тоже был неравнодушен к прелестницам.

Четко печатая шаг, я прямиком пошла к развеселой компании и довольно милым голосом, сверкая зелеными холодными глазами, просто поинтересовалась, не хочет ли какая-нибудь из красоток третью грудь на заднице.

Я даже не сразу поняла, почему они с таким визгом от меня разбежались.

— Эль!!!

Филин смотрел на меня, как на кошмар любого мужчины — не вовремя вернувшегося мужа. Я молча плюхнулась рядом, с облегчением сунув кота угрюмому Клину. Ничего, вам ребята и стриптиза хватит.

— Ну как ты могла, та рыженькая уже практически провела со мной эту ночь, — переживал Филин.

Я хмыкнула. Кот восторженно закатывал глаза, пока Клин покорно чесал ему пузо.

— Ну да, а ты хоть в курсе, что наутро ты бы проснулся стопроцентным утопленником да еще двадцать лет обязан был бы служить лешему как застигнутый на месте преступления. Кстати, двадцать лет — это за каждую.

Филин побледнел и уже с куда меньшим энтузиазмом оглядывался по сторонам.

— Интересно, а почему болотом заправляет леший, он же вроде больше по лесам? — Окончательно разомлевший кот лежал на коленях Клина, чесавшего теперь паразиту за ухом. А я все не могла понять, почему испытываю столь неконтролируемые приступы зависти. Ну почему?!

— А потому, — (я вздрогнула, оглянувшись на неожиданно подошедшего лешего), — что от эльфов нормальным лешим уже житья не стало! Выгнали меня из моего леса, вот и пришлось временно переселиться на болото. А тут ведь сыро, и ревматизм, зараза, совсем замучил, и есть почти нечего. — Лешик сел рядом и расстроенно хлюпнул носом. — Раньше-то ведь как было. Выйдешь на полянку, стукнешь посохом, свистнешь раза два, и вот уже зайцы тебе капусту с морковкой несут, медведь малинку презентует, а белочки шишечки да грибочки к ногам складывают, да и сами в очередь выстраиваются, ожидая правого суда о своем житье-бытье. Кто прав, кто виноват, я всех рассуживал.

Леший немного помолчал, вытирая скупую слезу. Мы почтительно слушали. Правда, Филин попытался отползти к подмигнувшей ему кикиморочке, но я бдительно поймала его за пятку.

— А теперь что?

— Что? — поддакнул кот.

— А теперь там всем заправляют остроухие, и меня выгнали, сказали, что, мол, я зверюшек обираю. А разве я обираю? Я ж так, только чуть-чуть, для прокорма да как плату за правый суд, а они… — И лешик обреченно махнул рукой.

Нога активно дергалась в захвате, Филин явно не желал внимать голосу разума. Пришлось шепнуть кой-чего, и мгновенно посеревший Филин тут же утратил интерес к красотке, бросившись на активные розыски ближайших кустов и бережно держась за урчащий живот. Я сразу поняла, что переборщила.