Агент влияния

По пути домой, от Хэнуэй-стрит до Альфред-Мьюз, Недертон воображал себя смело катящим на роликах, широкоплечим и безголовым.

Разные типы тротуарного покрытия это бы позволили. Он никогда не любил спорт или виртуальные игры, однако, к удивлению Тлен, перепробовал довольно много режимов. В итоге она просидела с ним дольше, чем хотела, и это само по себе радовало.

Машин на улице было мало. Впереди через переход изящно прошествовала белая, гладкая, нечеловечески стройная фигурка митикоиды. Неужели они по-прежнему считаются стильной ретроприслугой для вечеринок? Приятно такого не знать.

Запульсировала эмблема Рейни.

– Можешь принести молока? – спросила она. – У нас кончилось.

– Литр?

– Два. Где ты?

– Тотнем-Корт. Домой иду.

– Чем занимался?

– Учился кататься на роликах.

– Непохоже на тебя.

– На тренажере. С Тлен.

– Еще больше непохоже.

– Я так увлекся, что даже ее утомил.

– Молоко не забудь.

Ее эмблема погасла. Тротуар накрыла движущаяся тень. Недертон, подняв голову, увидел сегментированную брюшную поверхность мобиля, довольно низко. За ним летела стая чаек. Недертон остановился полюбоваться на мобиль снизу, жалея, что с ним нет Томаса. Тот бы, наверное, агукал и тянулся ручонками, не понимая, как дотуда высоко.

Город был так тих, что Недертон различал крики чаек.

Затем проехал автомобиль, старинный «роллс-ройс», пустой. Им управлял гомункул на приборной панели, одетый во что-то похожее на миниатюрную шоферскую форму.

Недертон пошел дальше, за мыслями о молоке позабыв свои грезы о полете на роликах.

31 Почему тебя не станет?

Когда они вернулись в квартиру, Манзильянец уже ушел. Джо-Эдди иногда виделся с ним по общим делам, но Верити понятия не имела, что это за дела.

Сейчас Джо-Эдди сидел за верстаком, в гостиной пахло канифолью былых времен, как говорил он о выпаивании древних радиодеталей. Верити знала, что он занимается этим, когда что-нибудь обдумывает, – бессмысленная работа руками была для него невинным способом расслабиться. Так что она молча прошла по коридору в кухню.

– Я собиралась его отскрести, – сказала она Юнис, глядя на пол, – но тут появилась ты.

– Давненько его мыли последний раз. – Курсор на полу.

– В прошлом году, когда я ушла от Стетса. Вокруг моей квартиры кишели журналисты, я не выдержала, сбежала сюда. Делать было все равно нечего, вот я и вымыла пол. Что там Гэвин говорил про другой контракт?

– Сказал, что они хотели бы загрузить заклинательницу приложений в каждое устройство.

– Хм.

– Они этого не умеют, – ответила Юнис. – Даже близко.

– Тогда зачем он это сказал?

– Проверял реакцию. Надеялся, кто-нибудь из нас что-нибудь сболтнет и станет видно, знаем ли мы, откуда я.

– Он сказал, они это могут, потому что декомпилировали тебя.

– Исключено.

– Откуда ты знаешь?

– Типа предчувствия. Как будто я теперь вся – предчувствия, но они обычно сбываются. Насчет одного должна спросить.

– Давай.

– Вот ты однажды обернешься, а меня нет. Что ты будешь делать?

– В каком смысле «нет»?

– Просто нет, и все. Навсегда. Потом приходит Гэвин. Забрать оборудование, выслушать твой отчет. Но меня нет, верно? Ты не можешь меня позвать. Я не вернусь. Что ты будешь делать?

Верити глянула на фильтр в форме Пикачу над раковиной, на его улыбочку.

– А что надо?

– Как бы они ни объясняли мое исчезновение, делай вид, будто поверила. А тем временем готовься свалить от них как можно дальше.

Верити подошла к раковине, пропустила холодную воду через Пикачу, наполнила стакан.

– Я не знаю, как это сделать.

– Знаю, что не знаешь. Вот почему я подготовила людей, с которыми ты незнакома. И деньги. Типа тебе создадут твою личную программу защиты свидетеля.

– А почему тебя не станет?

– Потому что после твоего кофе с Гэвином «Курсия» решила меня отключить.

– Почему?

– Считают, я для них слишком большой геморрой. Правильно считают.

– Не понимаю. Ты что-то следующего поколения. Они тебя где-то нашли. Тебя написали не программисты игрового стартапа. Так почему?

– Если их напугал офигенский прототип? Уж поверь. А если они считают меня первой итерацией, не самим продуктом? С первой итерацией получилось хреново, можно ее стереть. Но это пока чисто теоретически. Неизвестно, могут они или нет. Никто не узнает, пока они не попробуют.

Верити поставила стакан:

– Не нравится мне это все.

– Хватит киснуть, – сказала Юнис.

– Чего?

– Пошли прошвырнемся по Миссии. Как я обещала Гэвину. Погода супер.

– Но конец света все равно близится?

– Без изменений, – сказала Юнис.

32 Карман черчиллевского жилета

Он купил молоко в газетной лавочке. Расторопный улыбчивый продавец (бывший портновский робот-манекен с Джермин-стрит, как подозревал Недертон) был похож на доджекпотовского актера, которого любила мать Недертона, только он не мог вспомнить фамилию.