Агент в кринолине

Алексей одним прыжком перемахнул через низкую оградку и подошел к стене дома. Сердце оглушительно стучало от волнения, словно у шестнадцатилетнего мальчика, собравшегося на первое в своей жизни любовное свидание. Заглянув за занавеску, он понял, что не ошибся — это и вправду было окно его возлюбленной.

Мэри сидела на постели, накинув на плечи, словно шаль, легкое одеяло, и задумчиво смотрела куда-то в невидимую даль. Она так погрузилась в собственные мысли, что даже не заметила Алексея, заглянувшего в ее окно.

Ему на секунду пришло в голову, что сейчас она непременно услышит, как громко стучит его сердце, и почувствует присутствие Алексея… Но ждать, что такое невероятное событие произойдет само собой, было бы глупо. Какая-то страшная сила, затмевающая сознание, тянула его к Мэри (наверное, тот самый магнетизм, о котором так много пишут философствующие приват-доценты из Петербурга), и сопротивляться этому влечению он не мог.

Он тихонечко постучал по стеклу костяшками пальцев, чтобы привлечь ее внимание. Мэри вздрогнула, вскочила и подбежала к подоконнику, вглядываясь в темноту за оконным стеклом.

— Дорогая, не пугайся, все хорошо… Прошу тебя, открой окно! — прошептал пересохшими губами Алексей. — Открой мне, дорогая! Я с ума сойду, если проведу в разлуке с тобой еще хотя бы пару минут…

Неизвестно, услышала ли она то, что Алексей говорил, но тут же потянулась к защелке, распахивая оконную раму.

— Господь милосердный! — так же тихо прошептала Мэри, боявшаяся разбудить свою хозяйку, госпожу Райну. — Неужели это ты, Алеша?

— Что за глупый вопрос? — возмутился Алексей. — Конечно же я! Я здесь, Инезилья, я здесь под окном! А кто тут еще может быть? Злые болгарские юлки? Турки, высадившиеся десантом? Или наш доблестный генерал?

— Тише! — попросила Мэри. — Ради Бога… Ты всех перебудишь. И мне будет стыдно.

— Не бойся, девочка моя, все кругом спят без задних ног. Нас никто не услышит. На всем белом свете бодрствуем сейчас только мы вдвоем — ты и я! Ты позволишь мне войти?

— Через окно?

— А что? Обходить дом, чтобы попасть к дверям, слишком долго, да к тому же они наверняка заперты. А мы с тобой сейчас так близко друг от друга, и я хочу, чтобы мы стали еще ближе!

Алексей подтянулся, шагнул на подоконник и через секунду уже стоял рядом с Мэри, прижимая ее к себе. От пышных, недавно вымытых волос Мэри шел круживший голову запах роз, и от кожи ее пахло розами, и от ткани болгарской рубахи, обтягивающей ее плечи, — здесь, в Болгарии, все пропиталось ароматом розового масла… Но Алексей никогда не думал, что сладкое благоухание южных роз может напрочь лишить человека рассудка.

Он вдыхал нежный запах девушки, словно аромат цветка, и не мог надышаться, сжимая ее все крепче и крепче. Забывшись, он даже сделал ей больно…

— Ты сошел с ума! — прошептала она.

И, наверное, была права. Да, он сошел с ума от любви, и это безумие ему нравилось.

Алексей молча уткнулся лицом в шею Мэри. Никогда и никого в своей жизни он не желал так, как желал сейчас эту юную женщину. От прикосновения его губ Мэри вздрогнула, словно поцелуи обжигали… Он медленно вынул шпильки из ее прически, любуясь, как мягкие волосы рассыпаются по плечам, потом стал целовать ее глаза, лоб, губы…

— Моя… моя, — шептал он в промежутках между торопливыми поцелуями.

— Да, — ответила Мэри, закидывая руки за его шею и слегка ероша волосы на затылке.

Как давно он мечтал об этом нежном прикосновении ее пальцев, и каким счастьем наполняла его эта скромная ласка.

Алексей точно так же, как и в момент их первой интимной встречи, подхватил Мэри на руки и понес на кровать… А ведь собирался поразить ее неспешностью и изысканностью любовной игры!

Глава 14

Утомленные Мэри и Алексей лежали рядом на смятой постели, отдыхая от собственного недавнего безумства. Их обнаженные тела в лунном свете отливали серебряным мерцанием, и Алексей не мог удержаться, чтобы не дотронуться до Мэри, не провести ладонью по нежным изгибам девичьей фигурки.

— А ведь ты так и не сказал мне самого главного, — вспомнила вдруг она и нахмурилась.

— Я вообще становлюсь идиотом в твоем присутствии и сам не понимаю, что говорю и чего не говорю, — отозвался Алексей. — Не ожидай от меня слишком многого, я потерял голову.

— Но каждой женщине так важно услышать, что ее любят, а мне приходится выпрашивать у тебя признание!

— Я же признаю, что превратился в полного идиота! Я люблю тебя, Мэри, я люблю, как никогда и никого не любил. Я умру, если мне придется разлучиться с тобой! И отныне я намерен повторять это тебе ежедневно, поскольку мы всегда будем вместе.

— Ну как же мы сможем всегда быть вместе? — не поняла Мэри. — Мы живем не только в разных городах, но и в разных странах; мы во всех смыслах из разных миров. И потом, ты ведь служишь в гвардии, у тебя своя жизнь, в которой приходится подчиняться чужим приказам и где для меня нет места. Скоро наше необыкновенное приключение завершится, и мы расстанемся. Может статься, навсегда…