Агент тёмных чар (ЛП)

Мой взгляд остановился на магазинчике мобильных телефонов. Идеально.

Я толкнула дверь. Через несколько минут я вышла из магазина с предоплаченным телефоном в руке, распрощавшись с половиной налички. Я торопливо напечатала сообщение Скарлетт.

«Скарлетт. Это Касс. Кажется, я схожу с ума».

Мгновение спустя пришёл её ответ.

«Что случилось?»

Я обернулась через плечо перед тем, как напечатать: «Я в бегах от полиции».

Появилось её сообщение. «Брось, Касс. Перестань писать мне и сосредоточься. У беглянок нет роскоши чатиться с подружкой. И ради всего святого, не говори мне, что ты натворила».

Ладно, возможно, она права.

Через некоторое время мысли начали просачиваться в мою голову, несмотря на попытки их сдержать.

Женщина на записи, забравшая селезёнку… Если это была не я, то кто? Я явно этого не делала. Я бы это запомнила.

Или нет?

Что случилось в допросной? В одну секунду я была там, в следующую очутилась в общественном туалете. Как это произошло? Я не помнила, как шла туда. Что, если я забывала отдельные вещи, испытывала провалы в памяти?

Могла ли я точно сказать, что это не я была в том морге? Что, если это утро тоже стёрлось из моего сознания? Может, я пошла туда в каком-то смутном состоянии и украла селезёнку? А может, у меня началось диссоциативное расстройство с элементами психоза? Множество личностей, галлюцинации, заблуждения…

Если мыслить трезво, это казалось самым рациональным объяснением. У меня бывали видения, я теряла фрагменты воспоминаний, вела себя иррационально, говорила о фейри и магических серийных убийцах. Я легко могла поставить себе диагноз.

Если это выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, это не может быть аэропланом, бл*дь. Пора посмотреть правде в глаза. Мой отец сошёл с ума, когда мне было тринадцать. А теперь это происходило со мной.

Я как в тумане прошла через центр города, мимо банков с классическими фасадами и внушительными колоннами. Ужас собирался в моём нутре, пока я брела по лабиринту переплетающихся улиц. Я представляла угрозу для всех вокруг меня.

И Роан (при условии, что он вообще реален) был прав. Я питалась страхом.

Это вызывало у меня тошноту. Возможно, я уже кому-то навредила. Что случилось с мужчинами, которые загнали меня в угол в допросной? Меня обучали убивать даже без оружия. Я задрожала.

Мои пальцы тряслись, когда я взяла предоплаченный телефон и по памяти набрала номер Габриэля.

Ему потребовалась всего секунда, чтобы ответить.

— Алло? — его голос звучал натужно, обеспокоенно.

— Габриэль, это Кассандра, — мой голос даже для моих ушей казался странным и наполовину истеричным.

— Привет, мам. Погоди, я тебя не слышу… связь плохая. Погоди секунду, я выйду на улицу.

— Габриэль, всё хорошо. Я хочу сдаться.

— Что-что? Нет, всё хорошо. Мама, просто подожди минутку.

Мои ноги продолжали нести меня по городу, хотя я не знала, куда. Почему-то сама ходьба успокаивала.

— Кассандра? — прошептал Габриэль в телефон.

— Габриэль, слушай. Мне кажется, со мной что-то всерьёз не так… У меня явно психотическое расстройство. Тебе нужно приехать за мной. Я добровольно отправлюсь с тобой.

— Ладно, слушай… ты где?

Я посмотрела на здания вокруг, ища название улиц.

— Кок-лэйн, — мой взгляд остановился на маленьком алькове кирпичного здания рядом со мной. В алькове стояла золочёная статуя мальчика. — Тут золотая статуя. Что-то про Пай-Корнер, — я прищурилась, читая текст. — Видимо, Великий Лондонский Пожар был вызван грехом чревоугодия, ты об этом знал?

«Сосредоточься, Кассандра».

— Смитфилд, — сказал он.

— Ладно, — по моей щеке скатилась слеза.

— За Тюдоровскими воротами есть церковь. Заходи внутрь, и я найду тебя там. Не позволяй никому увидеть тебя.

— Ладно.

Он повесил трубку, и я сунула телефон обратно в карман.

Я словно в тумане прошла мимо старого каменного госпиталя, который возвышался над Смитфилдом, и мой взгляд остановился на табличке, установленной здесь в память о смерти Уильяма Уоллеса. Посетители оставляли под табличкой цветы. Я старалась не представлять себе, как он умер, выпотрошенный на потеху публике. Видимо, современным жителям города вырванные органы уже не по вкусу.

Я приметила древние Тюдоровские ворота и поспешила пройти через них по узкому проходу. Церковь из кирпича и камня стояла на другом конце дорожки. Слева от меня несколько покосившихся надгробий торчали из приподнятой земли, которая возвышалась над дорожкой. Мой доверенный путеводитель поведал мне, что давным-давно лондонцев хоронили лишь на священных церковных землях, а это означало, что территории вокруг церквей всегда поднимались на несколько футов над уровнем улицы, потому что были битком набиты телами.