Агент сыскной полиции

— Да не поспели мы их выставить. Смотрим, кто-то на тропе за деревом прячется. Пока расчухались, слышим, Завадская уже вверх поднимается. И тут ты выскочил. Решили не вмешиваться, а то весь спектакль насмарку. Но ты его хорошо приложил! — произнес он с восхищением и признался:

— Я бы так не сумел.

Алексей растерянно пожал плечами:

— А я-то думал, кто из наших. Смотрю только, чего вдруг за нож хватается? Так ведь не договаривались…

— Ничего, — Вавилов одобрительно хлопнул его по плечу, — по-моему, все гораздо лучше получилось.

Тартищев тем временем отошел от сейфа, в котором прятал свой револьвер, посмотрел на Алексея и покачал удрученно головой.

— Эка тебя опять угораздило! Хорошо еще, головой о камень не навернулся! А ведь рядышком приземлился! — И хитро прищурился. — Теперь убедился, что господа заговорщики совсем не ангелы небесные?

— Убедился, чего уж там! — Алексей потрогал затылок и поморщился. — Что? Поймали их?

Тартищев развел руками.

— Не все получилось, как хотелось, но все-таки… — Он повертел в руках папку, лежавшую до этого на столе, открыл и пробежался быстрым взглядом по бумагам. Потом поднял взгляд на Алексея — Калош ушел вместе с деньгами и браслетом. Изю пристрелили, а вот Лойса взяли. Правда, раненного Пришлось поместить его в тюремный лазарет. За ногу к кровати приковали, мерзавца. Он хотя и много крови потерял, но силенка осталась. Казаку из конвойной команды чуть челюсть набок не свернул, когда его пытались на кровать уложить.

— А как же Калошу удалось скрыться? Я ведь помню, нас почти уже настигли?

— Ловкий бес оказался! Сбил одного полицейского с лошади — и деру, через заборы, огородами… Пока наши канителились, его и след простыл! В тайгу ушел, подлец! — Тартищев ожесточенно потер затылок. — Ничего, век ему там не отсидеться, все равно словим!

— Ну а как быть с деньгами? Грека ведь кондрашка хватит, когда узнает, что Калош сбежал от полиции!

Тартищев и Вавилов посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Кто ж такими деньгами будет рисковать, Алешка? — покачал головой Тартишев. — Мы этому венгерскому князю хороший сюрприз приготовили. Настоящие кредитки там только сверху и снизу пачек, а внутри — самая обыкновенная бумага. Представляешь, сколько Ваньке пришлось ножниц затупить, пока точь-в-точь все не подогнал, лентой не заклеил. Мы даже на вес их проверили. Бывалый «иван» сразу догадается, что дело нечисто, окажись хоть одна из пачек тоньше или легче обычной. Они в этом деле поднаторели, но и мы ведь тоже не лыком шиты, правда, Ванька? — подмигнул он Вавилову.

— Зачем же лишние сложности? — пробурчал Алексей. — Не проще ль было схватить их в то время, когда они ворвались в магазин?

— Проще не проще, это уж как посмотреть, — прокряхтел досадливо Тартищев. — Я, конечно, понимаю, голова у тебя единственная, случись что, новую не пришьешь, но мне в первую очередь нужен убийца Дильмаца и старух. А Завадскую с ее компанией мы и так бы взяли. Чуть раньше, чуть позже, значения не имеет.

— Но почему тогда вы крикнули, чтобы Мамонт бросал оружие? Вы ж прекрасно знали, что, кроме меня и Лойса, в магазине никого нет?

Тартищев и Вавилов снова быстро переглянулись, и рука Тартищева опять потянулась к затылку.

— Тут дело такое, Алеша, — пояснил он не совсем охотно, — мы ведь с самого начала подозревали, что Лойс и есть тот самый Леонид Мамонтов, по которому петля уже сколько годков плачет, да ввели нас в заблуждение некоторые обстоятельства. Помнится, я тебе рассказывал, что у него на лице шрам через всю щеку и по этой причине нос несколько скособочен. А тут агенты докладывают, нет, по приметам не сходится. Нет тебе шрамов — и все, словно теленок хвостом смахнул.

— И я его за ужином у Завадской очень внимательно рассмотрел, — удивился Алексей, — действительно, никаких шрамов. И нос у него длинный, с горбинкой…

— В том-то и дело! И как удалось выяснить, операцию ему сделал в Иркутске китайский хирург. Кожу с ягодицы пересадил, нос удлинил… И только если совсем уж приглядишься, возле уха да под глазом два небольших шрама заметишь. Я ведь, Алеша, и сам на первый взгляд его за другого человека принял. Только вот походку его ни с чьею не спутаешь. Моряк, он и на суше моряк, да и посадка головы у него особая. Видел когда-нибудь волка настороже? Лапы расставлены, голова слегка опущена и вперед вытянута, взгляд исподлобья.

Вылитый Мамонт, только в холке пониже…

Меня словно по голове стукнуло, когда я вас у дверей магазина увидел, чуть из засады не выскочил. Надо ж было так обмишуриться! Я его днем наблюдал, сам понимаешь, не совсем рядом, и мне лицо помешало, изменился он крепко, а вот ночью тут же узнал, по фигуре…

— Выходит, Мамонта вы схватили и теперь осталось доказать, что он убийца старух и Дильмаца?

— Доказать, может, и несложно, но чует мое сердце, что есть еще кто-то, о ком мы пока не знаем. Сам посуди, Мамонту с его габаритами в окно туалетной комнаты не пролезть ни по какому случаю. Даже при всей его ловкости. А по крышам бегать? Да под его весом черепица проломится и железо прогнется… Нет, что-то здесь не так, братцы!