Агент президента

— Вы не можете себе представить, какое было давление. Оно никогда не ослабевало, и до сих пор не ослабело. Они убедили меня поучаствовать в мировой экономической конференции в Лондоне сразу после инаугурации. Если вы помните, идея заключалась в том, чтобы сохранить золотой стандарт и зафиксировать все валюты на существовавших тогда уровнях. Франция и Великобритания уже девальвировали свои валюты и хотели сохранить доллар на прежнем уровне, чтобы они могли захватить себе всю мировую торговлю. Когда я понял это, я перевернул шахматную доску, и не думаю, что меня когда-либо простят за это. Вы, несомненно, знаете все истории, которые они говорят обо мне.

— Прямо из первых рук.

— Предполагалось, что я все время в стельку пьян, и, несмотря на мои физические недостатки, содержу большой гарем.

— Вы слышали, как один психиатр, который умер и отправился на небеса, и был приглашен подвергнуть психоанализу Бога?

— Нет, а что это связано со мной?

— Святой Петр объяснил, что Бог страдает манией величия, он думает, что он Франклин Д. Рузвельт.

Президент запрокинул голову и от души расхохотался. Он вкладывал всю душу в своё восхищение шуткой, и это было приятно наблюдать. Ланни вспомнил, что Авраам Линкольн искал такого же облегчения от слишком многих забот.

"Только сейчас", — сказал глава исполнительной власти, — "Я нахожусь в разгаре самого жаркого боя по реформированию Верховного суда. Эти девять старых господ в их торжественных черных мантиях блокировали одну за другой наши меры Нового курса. Всё будущее нашей программы зависит от моих усилий, чтобы разорвать эту удавку. Я призвал к увеличению числа судей, и это называется "утрамбовкой суда" и считается вышибанием клина для большевизма. Враги этого плана будут делать или говорить всё возможное". Президент рассказал кое-что о том, что они сделали, и после рассказа о проделках Сената он спросил: "Что вы думаете об этом?"

Ланни сказал: "Я думаю, что это показывает, что вы почти такой же неблагоразумный, как и предыдущий Рузвельт". Это вызвало еще один взрыв смеха, и после этого они стали друзьями.

XII

Сын владельца Бэдд-Эрлинг Эйркрафт решил, что настало время, чтобы поднять вопрос, который был близок его сердцу. Опасность для демократических стран, связанная с нацистко-фашистской подготовкой к войне, и теперешняя демонстрация их программы на Пиренейском полуострове. Ланни рассказал о своих поездках в Испанию, и о том, что он там узнал.

— Это называется "гражданской войной", мистер Президент, но ничего подобного. Это подавление свободного народа итальянским и немецким диктаторами. Их цель состоит в том, чтобы испытать свои новые танки и самолеты, а также создать аэродромы и базы подводных лодок для нападения на транспорты свободных наций, когда начнется настоящая война.

Ланни описал испанские правящие классы. — "Я играл в теннис с королем Альфонсо, я знаю их компанию на Ривьере, и я встречал многих того же рода в Париже и Лондоне, и в самой Испании. Я считаю, что они самые невежественные, самодовольные и высокомерные аристократы в Европе. Младшие из них научились управлять автомобилем, а некоторые из них даже летать, но это всё, что связывает их с чем-нибудь современным. Я бы с трудом перечислил полдюжины из них, кто прочитал одну книгу. Для них интерес представляют игра в поло, стрельба по домашним голубям, азартные игры и погоня за женщинами. Они суеверны, и в то же время крайне циничны. О правительстве они ничего не знают, а если их человек Франко выиграет эту войну, они превратит страну в рай для Хуана Марца и спекулянтов, вроде него, и темницу для каждого просвещенного мужчины и женщины".

— У меня нет оснований сомневаться в вашем мнении, мистер Бэдд. Если бы я мог, то правительства во многих частях мира сменились бы. Но я не правитель какой-либо части Европы.

— Я считаю, сэр, что у вас есть, что сказать по этому поводу. Это имеет огромное значение для правительства испанского народа. Я слышал, что до этого года неизменным правилом в международных делах было, что любое законное правительство имеет право на закупку оружия для своей защиты. Это правило было отменено в январе прошлого года, и это были вы, кто призвал Конгресс сделать это. Я не мог понять это тогда, и я понимаю еще меньше теперь, когда вы видите, что это означает смерть одного из самых просвещенных и прогрессивных правительств.

Это был вызов, сознательно смелый вызов. Ланни весь затаил дыхание, ожидая реакции великого человека, сидящего перед ним.