Агент чужой планеты

Большая комната гостиничного типа на первом этаже была обставлена не хуже моей городской квартиры. Особенно восхитил меня камин, отделанный розоватыми плитками мрамора с узорной литой решеткой. Правда, это чувство несколько поблекло, когда я зашел в помещение, пристроенное с тыла. Это был бассейн. Такой домашний крытый бассейн с застекленным фонарем наверху.

Лестница, ведущая наверх, слегка поскрипывала, не то приветствуя нового хозяина, не то желая о чем-то поведать.

На втором этаже я насчитал три спальни и два чулана.

В конце коридора виднелась узкая винтовая лесенка, ведущая куда-то наверх. Я вспомнил о башенке с флюгером. Со двора она показалась мне обычным архитектурным украшением. Но, очевидно, внутри тоже имелось помещение.

Я поднялся по узким ступенькам и оказался перед низкой дверцей, запертой на английский замок. Странно. Ведь ни одна другая дверь в доме не была закрыта.

Я достал из кармана связку ключей и принялся подбирать подходящий.

Замок щелкнул, дверь распахнулась.

Внутри была комната - более просторная, чем можно было ожидать, глядя на сооружение снизу.

Посередине стоял стол старинной работы с выгнутыми дубовыми ножками и массивной столешницей, а на нем - пишущая машинка. Рядом лежали стопка чистой бумаги и папка с копиркой. Впритык к столу был придвинут тяжелый стул с высокой резной спинкой. На стене - так что со стола не составляло труда дотянуться рукой - висело несколько пустых полок.

В башне имелось два окна: одно, широкое, - выходило в сад, за которым тянулся лесной массив; второе, круглое, похожее на иллюминатор, смотрело во двор.

Сколько раз, лежа на студенческой койке и тихо страдая оттого, что в этом бедламе нельзя сосредоточиться и засесть за рассказ, просящийся на бумагу, я мечтал о такой вот уединенной башне с окном, выходящим в весенний сад, о башне, где нет ничего лишнего, но есть все необходимое для творческой работы! Где никто не врубит шлягер, от которого тебя тошнит, не заведет банальной истории об очередной девице, не пристанет с просьбой растолковать последнюю лекцию по сопромату.

И вот передо мной - точное воплощение моей мечты. Отчего же на душе становится все тревожнее? Почему шумит в висках? Что за голоса тихонько шушукаются в пустоте?

Во дворе промелькнула легкая тень.

Я опрометью бросился на крыльцо.

На дорожке, вымощенной кирпичом, стоял сухонький подтянутый старичок в выцветшей офицерской рубашке.

- Здравия желаИм! - почтительно воскликнул он.

- Добрый день! - Стоило мне оказаться на солнечном свету, как смутные страхи рассеялись.

- Выходит, вы и есть молодой наследник? - плутовато сощурился он.

- Допустим. А вы кем будете?

Он прокашлялся и бодро отрапортовал:

- Разрешите представиться: Иван Васильевич Пономарец, собственной персоной! Сторожил дом в отсутствие вашего дядюшки. А моя супруга, Фекла Матвеевна, стряпала, когда он отдыхал от своих важных занятий. Ваш дядюшка, царствие ему небесное, привечал нас как родных. Вот я и решил разузнать, захотите ли вы, чтобы все оставалось по-старому, или будете искать замену? -Он махнул рукой через улицу: - Мы живем неподалеку, у нас свой дом еще с тех времен, когда здесь деревня была. Нас тут все знают, можете поинтересоваться, ежели желаете.

- Что ж, пусть все остается как при дяде. Он почтительно вытянулся:

- Премного благодарны!

- Кстати, почему вы решили, что я - дядюшкин наследник? Может -обыкновенный жулик? Он хихикнул:

- Как можно! По машине сразу и признал. Да и по повадке видно. Разве жулик станет открыто ходить по чужому дому? Притом дядюшка говорил о вас.

- Говорил обо мне?

- Ну да! Был-то он вдов, своих детей не имел. И часто говорил - если вдруг случится беда, то завещаю все свое имущество любимому племяннику -Вадиму Федоровичу Ромоданову. Мы вас уже который день поджидаем...

- Вы хорошо знали дядю?

- Да как сказать... Лет с полтора десятка будет. Бывало, наедет он, крикнет с порога: "Васильич, рюмку выпьешь?" Как не выпить? Ну, расспросит о том о сем, а после скажет: "Ладно, Васильич, иди, мне работать пора". Душевный был человек!

- И часто он... наезжал?

- Да не сказать чтобы очень. Все больше летом. А зимой дом, считай, пустовал.

- Отчего он умер и как? - Я направил на старика сильный импульс.

- Одному Богу известно, - вздохнул он.

- Постойте, разве вы не присутствовали на похоронах?

- Выходит, так, - смутился Пономарец. - Помер-то он, значит, не в Жердяевке и даже не в городе, а где-то за границей, в командировке. Даже не знаю, в какой стране. Ведь ваш дядюшка был, значит, из секретного института и лишнего ничего не говорил. Но однажды признался: если умру, говорит, то завещаю свое тело для научных опытов. Так что хоронить нам его не довелось. - Он печально вздохнул.