Агент Абвера

После таких вояжей и просмотров в курилке происходило обсуждение увиденного. Все сходились во мнении, что стоит ждать скорой победы Германии в войне и строили планы на будущее. Оно представлялось радужным: получить за выполнение заданий награды и отпуска, а с наступлением мира вернуться домой в качестве новых хозяев.

— Тогда я развернусь, — дымя эрзац-сигаретой щурил глаза Скиф. — Истребую всё, что отобрали у папаши большевики, ну и заодно посчитаюсь с их семьями.

— А я стану бургомистром или старостой, — чмокал толстыми губами курсант Ткач, — буду учить тварей немецкому порядку.

Демьянов в подобных разговорах участия не принимал, ограничиваясь одобрительными репликами. При этом внимательно слушал других, вычленяя нужное о каждом.

Зрительные портреты своих «коллег» наряду с наставниками он уже врубил в память и теперь по мере сил дополнял психологическими.

Вот как запечатлелся начальник школы Вольф: лет сорока-сорока пяти, среднего роста, глаза выпуклые карие, волосы светлые с пробором. Нос длинный, прямой, губы тонкие, уши малые, контур треугольный. В разговоре часто дергает шеей (возможно, следствие ранения), походка нервная и порывистая.

Или доктор Циммерман: возраст за пятьдесят, низкорослый, лысый, близорук, носит очки. Нос с горбинкой, вислый, нижняя губа оттопырена, уши лопушистые. При ходьбе сутулится, стопы носками внутрь.

В аналогичном объеме «Гейне» держал в голове сведения и о других инструкторах школы, у которых обучался. Информация же о курсантах его группы была более предметной.

Например, о Скифе (у них завязалось нечто вроде дружбы) он знал, что тот в прошлом старшина, сын репрессированного в тридцать седьмом ученого-геолога, родом из Ленинграда, где осталась мать, особая примета — коронка желтого металла на верхней челюсти справа. Язык общения литературный, без жаргона, высокий интеллект и знание немецкого языка, люто ненавидит советскую власть.

Вызвавшийся казнить партизана Лютый по национальности крымский татарин, бывший младший лейтенант, в плен сдался, притащив раненного политрука, о чем как-то обмолвился в разговоре, имеет ярко выраженные монголоидные черты лица и внешностью напоминает Мусу из известного фильма «Путевка в жизнь».

Курсант Ворон, худосочный блондин, в прошлом военфельдшер, имеет выраженную косолапость, характерную для прибалта речь и привычку спать с открытыми глазами.

По ночам, когда барак засыпал и из отсеков доносился разноголосый храп, Демьянов анализировал почерпнутое за сутки, оставляя в памяти нужное и стирая наносное. А затем проваливался в сон, чуткий и неглубокий. Когда Циммерман устраивал очередной сеанс нацистской хроники или проводил идеологическую беседу, Александр отключал внимание и вспоминал жену Татьяну. С ней он познакомился два года назад при выполнении очередного задания.

Тогда для общения с иностранным дипломатом им поручили сыграть супружескую пару. Общение оказалось плодотворным, дипломата завербовали, а их знакомство продолжалось, завершившись счастливым браком.

А ещё Александр вспоминал, как стал чекистом. В их семье всегда царил культ служения отечеству, примером которого был пращур, казачий атаман Головатый. Отец считал, что Родина превыше всего и ее следует защищать от врагов, главными из которых признавал немцев. В войне с ними он и погиб, а потом свершилась революция. Александру тогда было всего семь лет, и их с матерью жизнь круто изменилась.

Исчезли гувернантка с горничной, а Демьяновых уплотнили, заселив в их квартиру на Литейном еще две семьи. Начался голод и борьба за выживание, они справились. Александр стал работать и поступил в Политехнический институт. Однако оттуда спустя два года он был отчислен как «социально чуждый элемент», а в 1929-м по доносу арестован за хранение оружия и «антисоветскую пропаганду».

На одном из допросов занимавшийся его делом следователь предложил в обмен на свободу стать секретным сотрудником ОГПУ, и Александр согласился. Сначала в душе была обида (пистолет подбросили, а пропаганду он не вел), но постепенно всё забылось, а новая работа пришлась по душе.

В последних числах февраля Скиф неожиданно исчез (все поняли, его отправили на задание), а в начале марта, после завтрака Демьянова вызвали к начальнику школы.

— Курсант Макс по вашему приказанию прибыл! — щелкнул он каблуками, войдя после стука в начальственный кабинет. Помимо Вольфа там присутствовал его заместитель, гауптман Хартманн, постоянно находившийся в разъездах.

— Присаживайтесь, — кивнул майор на стул сбоку от стола. Демьянов, сняв кепи, сел, выжидательно уставившись на майора.

— Итак, ваше обучение закончилось, — положил на подлокотники кресла руки Вольф, — пора переходить к делу.

— Я готов, герр майор, — последовал ответ.

— Людвиг, изложите курсанту его задание.

Стоявший у окна гауптман уселся напротив и сообщил, что через сутки, ночью курсант Макс вместе с радистом и связником будет самолетом заброшен за линию фронта в районе Наро-Фоминска.