Агент 013

– Лапуля, что в котлетки кроме заинькиного мяса положено? – иезуитски поинтересовалась Анфиса.

Димон кашлянул, а я, решив не вмешиваться в беседу, подцепила седьмую котлетку. Маргоша права, ужин получился невероятно вкусным, остановиться невозможно.

– Ну, фаршик из мяска заиньки, белый хлебушек, сметанка, – начала перечислять ингредиенты Лапуля. – Еще специи, мускатный орешек, яичный желток, перец, соль, чуть-чуть сахарочку, луковое пюре. Главное, фарш вымешивать, как тесто, не менее десяти минут.

– Да уж, – округлила глаза Фиса, – отличная диета со сметаной!

Маргоша обиженно засопела, но быстро нашла достойный ответ:

– Разве коммунисты употребляют в пищу мускатный орех?

– Почему нет? – ответила Анфиса, продолжая расправляться с содержимым своей тарелки.

– Этот вид флоры растет на плантациях, которые обслуживают угнетаемые капиталистами негры! – рявкнула Маргоша. – Поедая данную специю, ты участвуешь в эксплуатации афропролетариата!

Димон закашлялся, я подавилась восьмой котлетой, а Лапуля заверещала:

– Нет, нет, никаких негритосиков. Я купила пакетик в супермаркете, здесь за углом.

– А яйца? – наседала на притихшую Анфису Маргоша. – Ты в курсе, какую зарплату получают те, кто ухаживает за курами? Птицефабрика принадлежит олигарху! Лопаешь белок с желтком и повышаешь его благосостояние. Ладно, я нарушила диету, нажралась бифштексов из кролика, но у меня нет радикальных партийных взглядов. А ты, употребляя в пищу продукты компаний-гигантов, способствуешь развитию капитализма в России. За такое тебя надо из партии исключить. Я нанесла вред только своему здоровью, а ты подорвала устои коммунизма. Вот!

Анфиса замерла с поднятой вилкой, удивленно подняв брови.

– Но… это абсурд, – пролепетала она, – сейчас почти все производство находится в жадных руках капиталистов: хлебозаводы, молочные комбинаты…

– Сырое яйцо нельзя раздавить в ладонях, – быстро переменила я тему, – хотите попробовать?

Но никто меня не поддержал. Димон пошел к чайнику, Лапуля ошарашенно моргала, Анфиса продолжала мямлить:

– …колбасные, кондитерские фабрики. Что же делать?

– Сколько ног у броненосца? – заголосила я. – Прикольная загадка! У него две передние лапы, две задние, две правые, две левые, ну, ваши варианты? По-моему, их восемь.

– Откуда у машины лапы? – захихикала Лапуля.

– Броненосец – это животное, – уточнила я, – типа свинки в панцире.

– Это корабль, – не согласилась Лапуля, – про него фильм сняли «Броненосец на рассвете».

– Такого кино нет, – возразила Маргоша.

– Есть, – уперлась Лапуля, – я его видела! В детстве! Ужасно! Там матросы ели мясо с червяками. И коляска с младенчиком по лестнице скок.

– Триллер, – с самым серьезным видом заметил Димон, – ты хорошо запомнила содержание, только название перепутала. «Броненосец Потемкин».

– «Броненосец в потемках», точно! Не на рассвете он плавал, а ночью, – обрадовалась Лапуля. – Ой, Димочка, умнее тебя никого на свете нет!

– Правдивая лента об угнетении матросов царским режимом, – объявила Анфиса, – в морском коллективе проснулась революционность.

– Просто им суп с опарышами не понравился, – ухмыльнулась Маргоша, – поковыряйся в любой революции, и понятно станет: высокими идеями прикрыты желания вкусно жрать и мягко спать.

Я поняла, что разговор опять скатывается к политике, и засуетилась:

– Так как насчет броненосца?

– Пятью два десять! – возвестила Лапуля.

– Почему пять? – поразился Димон.

– Ну, задние, передние и боковые, – ответила девушка, – еще хвост! Выходит десять.

– Восемь, – снисходительно поправила я.

– Ладно, – бесконфликтно отреагировала Барби, – не важно, восемь, десять, лишь бы ему удобно было.

Коробок засмеялся, Лапуля заморгала, а Маргоша внезапно сказала:

– Надо бы нам хорошие весы купить, в фитнес-центре они, похоже, врут.

– Ой, правильно, – захлопала в ладоши Лапуля, – а то Димочкины сломались! Уж я на них прыгала двумя ногами, трясла, об пол стучала, никаких цифирок не появилось! Хотите, завтра в магазин сбегаю?

– У меня нет весов! – удивился Коробок. – Я не беспокоюсь о лишних сантиметрах на талии.

– Ой, нет! – кокетливо погрозила Лапуля пальчиком. – Ты стесняешься признаться, что каждый день взвешиваешься!

– Я? – поразился Коробок. – Стесняюсь?

– Конечно, – зачастила Лапуля, – у тебя под кроватью весы.

– У меня? – продолжал недоумевать хакер.

– Симпотненькие, – запела Барби, – но ни фигушечки не показывают!

– Интересное дело выясняется, – потерла ладошки Анфиса. – Дима, ты у нас теперь этот, как его, трамвайный сексуал?

Коробков поперхнулся чаем.

– Метросексуал, – поправила я.

– Подумаешь, – отмахнулась Фиса, – вид транспорта перепутала, что метро, что трамвай, и там, и там рельсы.

– Молодец! – одобрила Коробка Маргоша. – Весы прячешь? Нечего стесняться желания держать тело в форме.

– Да нет у меня под кроватью ничего! – взвыл хакер. – Кроме… О! Лапуля! Только не это! Ты вставала ногами на мой ноутбук!

– Серенькие, маленькие, – испуганно зачастила Барби, – тоненькие! Это не компик! От компьютерчика шнурочки-проводочки тянутся! Ты ведь шутишь?

– М-м-м, – простонал Коробок.