Агендеры

– Тогда до завтра, – Пламя отреагировало полуразочарованно, полуоблегчённо.

Вместо ответа Чудо притянуло его к себе, расстегнуло верхнюю пуговицу на рубашке и уткнулось носом в покрытую россыпью веснушек белую кожу чуть ниже ключиц, а затем выдохнуло:

– Я не хочу спешить.

Оказавшись в своей комнате, Пламя неторопливо разделось. Выпитый за ужином сухой сидр звенел в ушах, внизу живота скопилось жаркое напряжение. Оно разлеглось на постели, не удосужившись надеть пижаму и положив руки за голову, и почти мгновенно уснуло. Чудо вынуло электронную книгу, рассчитывая прочитать какую-нибудь увлекательную статью, но пробудившееся желание не давало сосредоточиться. Оно вздохнуло, всерьёз подумывая отправиться к Пламени прямо сейчас, но в ожидании и неопределённости была некоторая прелесть, поэтому его хотелось ещё немного растянуть. Чудо зевнуло, вытянулось на удобном диване и обнаружило Буцефала, то ли решившего засвидетельствовать своё почтение, то ли рассчитывавшего, что гость не станет прогонять или беспардонно тискать его. «Паранты бы в обморок грохнулись. Сразу оба», – злорадно хмыкнуло Чудо и отключилось.

Неугомонные Вверх и Серебро поднялись ещё до рассвета. Они создавали тот шум, который обычно создают по утрам люди, делающие вид, что не хотят разбудить остальных, но на самом деле совершенно этим не озабоченные. Кипучая энергия, не дававшая им долго валяться в постели, щедро изливалась на любое дело, за которое им приходило в голову взяться. Упаковывая еду и посуду, паранты переговаривались громким шёпотом, шутливо переругивались, поминутно что-то роняли, а, когда кто-то из них перемещался по дому на цыпочках, это создавало непонятным образом больше шума, чем если бы оно шло обычным шагом. Статный Буцефал суетился у них под ногами, справедливо полагая, что в доме, где есть кот, ни одни сборы не могут обойтись без его участия.

Разбуженное звоном чего-то разбитого, Пламя сладко потянулось и рывком поднялось с постели. Оно извлекло из шкафа старые джинсы и надело просторную клетчатую рубашку, а затем, вооружившись зубной щёткой, отправилось в ванную. В коридоре они встретились с Чудом. Странно было увидеть его в безразмерной синей пижаме и босым. Непривычное отсутствие косметики и растрёпанные волосы подчёркивали грубоватые черты лица и делали его совсем по-мальчишески юным.

– Доброе! – отсалютовало оно полотенцем.

– Утро, – согласилось Пламя. – Судя по приветствию, ты уже сообразило, что времени на сборы у нас немного.

– Когда увидело тебя одетым, сообразило, – кивнуло Чудо. – Сколько у меня часов, чтобы быть готовой примерно через пять минут?

– Можно семь, – расщедрилось Пламя, пока они умывались, весело толкаясь в ванной комнате.

– Мы вас разбудили? – с фальшивым трагизмом осведомилось Вверх.

– Нет, они сами проснулись, тебя ведь совсем не слышно, – толкнуло его Серебро.

– В любом случае, как раз вовремя, мы уже всё собрали, – Вверх подняло рюкзак и двинулось к входной двери.

– Буц, ты с нами? – Пламя попыталось схватить кота, чтобы хорошенько взъерошить его, но Буцефал презрительно увернулся и предпочёл пасмурно наблюдать за происходящим с безопасного расстояния.

Разместившись в небольшой машине парантов, Пламя и Чудо моментально начали дремать.

– Кажется, мы их только подняли, а насчёт разбудить я сильно сомневаюсь, – усмехнулось Вверх.

– Нам еды больше достанется, – флегматично ответило сидящее за рулём Серебро.

– Не мечтайте! Есть я и во сне могу, – Пламя неожиданно оживилось и пихнуло в бок Чудо в поисках поддержки.

– Стандартная суперспособность любого студента, – тут же подтвердило Чудо.

– Поняло, чему в университетах теперь учат? – возмутилось Вверх.

– Не завидуй, ты в этом деле и так профессор, – Серебро ухмыльнулось и затормозило. – Приехали.

Они остановились на берегу небольшого пруда, темно-серая поверхность которого были покрыта морщинами ряби. Отдалённо пахло рыбой и промозглой сыростью. Тяжёлое, низкое небо точно стремилось лечь на землю, но ему мешал ветер, снующий туда-сюда, то взъерошивая лысеющие деревья, то жаркой крапивой обжигающий щёки. Пруд металлической лепёшкой шлёпнулся впритык к группке ив и вязов на травянистой равнине, кое-где бугрящейся невысокими холмами.