Age of Madness и Распадаясь: рассказы

— Без понятия. Я только узнал, что он приезжает к нам, вот и все. Представляете, он мне с утра позвонил, хочет собрать всех одноклассников, — говорю я, а потом на некоторое время впадаю в задумчивость, после чего мое настроение начинает падать, — Да только не выйдет ничего.

— Это почему? Недружный класс? — предполагает Клара.

— Да просто не осталось никого. В городе нас, наверное, трое осталось, не считая приехавшего Иммермана, — начинаю говорить себе под нос.

Почти никого нет. Никого. Ганс, да его и не найдешь, Альва, да ей с нами не интересно будет, она, наверное, с ребенком возится. Скольких уже нет с нами? На несколько секунд впадаю в глубокую задумчивость. Я словно снова держу перед собой фотографию нашего класса. Фотографию, где черным маркером перечеркнуты люди.

— Слушай, — вдруг говорит Аттерсон, — раз уж вам все равно компанию не собрать, может его с нами познакомишь? Квартира у меня сегодня свободная, можно собраться, выпить… поделиться опытом работы в таких разных сферах, как наука и искусство.

— А это идея, — говорю я ему, — было бы классно. После съемок позвоню ему. Ладно. Давайте пока займёмся делом.

Съемки идут славно. К моему удивлению, никто из актеров даже не запил. Мы отсняли около часа материала, из которого три минуты пойдут в фильм. Давненько у меня такого хорошего настроения не было. Кажется, все идет хорошо. Я так не привык испытывать уверенность в завтрашнем дне, что почти уже забыл, что это за чувство.

— Ну что, идем? — спрашивает нас Клара.

— Погоди, — говорю ей я. Мне хочется действа, хочется танцевать.

Навожу свет на сцену. Дергаю за переключатели так, чтобы свет начинал мигать всевозможными цветами. Ставлю пластинку в проигрыватель, после чего спринтом подбегаю к сцене и запрыгиваю на неё. Начинаю танцевать и подпевать мелодии. Пам, пам, пам…

Следом ко мне подпрыгивает Ульрик, поддерживает меня. Точно также как я начинает дрыгать телом.

— Мальчикам нечем заняться, — комментирует Клара.

Меня её замечание ничуть не колышет, я закрываю глаза, сквозь веки мерцает свет. Я кружусь, не смотря по сторонам. Вот в чем суть танцев. Их не надо уметь танцевать. Главное двигаться в конвульсиях под ритм. Музыка сама подскажет тебе, что делать.

— Танцевали ли вы когда-нибудь четверть суток на битом стекле, когда музыка акустическими волнами пронзала ваше тело, резонируя в горле, заставляя яростно подпевать? И вы танцуете в обнимку с людьми, которых видите первый раз в жизни, но знаете, сейчас они — ваша семья. Когда вы обнимаете женщину, понимая, что у вас есть только одна песня до конца света. И ты не знаешь, кто она, как её зовут, ты не слышал её голоса, но прямо сейчас ты в нее влюблен. Всего на несколько часов. Ты можешь искать её после, метаться по улицам, смотреть в ночную темноту, перетекать из трамвая в трамвай, но большее её не будет. Она только сейчас и здесь, в твоих объятиях. Вальс на битом стекле, под светом полной луны, под крики песни. Это и есть жизнь! — кричу я иступлено.

— Ты о чём? — интересуется Клара.

— Не спрашивай, не пытайся понять. Чувствуй. Танцуй!

Открываю глаза и вижу, что и она немного пританцовывает. Надо же. И зачем притворяться? Девчонки. Забираем всю аппаратуру. Иду вниз по лестнице, Клара пробегает мимо меня вниз. Думаю, может догнать, да пойти домой вместе с ней? Но вдруг по спине проходит холод.

Нет. Нельзя. Не преследуй, не гонись за ней. Погонишься, и тебе конец. Всё повториться вновь. Лучше идти своей дорогой, какая одинокая она ни была бы. Тем более, мы все равно увидимся вечером. Правильно. Пойду размеренным шагом, куда мне спешить? Надо дождаться Аттерсона. Проходит пять минут. Десять. А он не появляется. Видимо ушел, пока я не заметил. Мог бы и подождать.

Выхожу на полупустую улицу и иду в сторону трамвайной остановки. По пути решаю заскочить в небольшой магазинчик, купить бутылочку колы. Двери магазина распахиваются, и я чуть не сталкиваюсь с Кларой. Быть не может. Вот это совпадение.

— Ты сейчас сильно спешишь? — вдруг спрашивает она.

— Да нет. Хочешь прогуляться?

— У меня через час съемка, мне нужно где-то пошататься.

— С радостью пошатаюсь с тобой.

Выходим из магазина и идем по улице.

— Ты разве не хотел чего-то в магазине брать? — вдруг спрашивает меня Клара.

— Да не важно.

— Ладно. Просто получается, ты зашел в магазин и просто вышел…

Идем по парку между деревьями, на которых через какой-то месяц-полтора начнут появляться почки, а затем распустятся листья. Пробуждение природы уже началось, это еще не заметно, но уже чувствуется в воздухе. Мягкий сырой воздух. Солнце понемногу начинает греть сквозь тучи. Природа идет по кругу, а наши жизни — по спирали. И вдруг…

Небо в мгновение раскалывается, повсюду грохот, треск. Дождь. Первый весенний дождь. Холодный, жестокий серый дождь.

— У тебя есть зонт? — смеясь спрашивает Клара.

— Нет, а у тебя?

— Нет. Откуда? Все снег, да снег. А тут дождь!

— Природа умеет делать сюрпризы.

А дождь все барабанит по крышам. Поток воды несет тающий снег по улицам. Пока мы идем, я слышу, что Клара что-то тихо напевает. Прислушиваюсь и слышу слова: