Age of Madness и Распадаясь: рассказы

На рассвете толпа куэросцев-старателей, вооруженных до зубов, была уже у нашего лагеря. Но мы были готовы: после войны очень много бывших солдат подались в старатели, диггеры, наемники и прочие солдаты удачи. Были возведены укрепления, мы заняли наилучшие для стрельбы позиции. Когда яростная толпа, выкрикивая имена своих богов, двинулась к нам, каждый второй из нас произвел предупредительный выстрел, что заставило толпу остановиться и даже отойти. Однако только они успели собраться с мыслями и возобновить атаку, вторая половина открыла огонь. И снова не по людям. За это время первая группа успела перезарядить мушкеты. Следующий залп будет на поражение. Эффект получился хорошим, они отступили, поняв, что даже не добежав до нас, потеряют много воинов. На случай, если бы они все-таки подошли вплотную, у нас были припасены ручные картечные снаряды. Тем временем куэросцы сгруппировались и начали что-то оживленно обсуждать, при этом громко крича и взмахивая руками к небу. Внезапно они ушли, просто ушли! Я впервые видел, чтобы воины востока отступали, не забрав с собой хоть кого-нибудь. День был на редкость жаркий, при этом царил мертвый штиль. Мы выжидали, время шло медленно и мучительно. И вот, на горизонте вновь показалась толпа людей в белых одеждах. Они остановились в метрах двухстах от лагеря. Один из куэросцев вышел вперед и приблизился к нам. В руках он держал некий предмет, завернутый в материю. Без сомнений, к нам вышел лидер старателей с востока. Глава нашей экспедиции в свою очередь тоже подошел к нему. Мы, готовые защищать лидера, стояли позади. Куэрос открыл лицо, оно было очень смуглым, глаза — большими и карими; он носил длинные черные как смоль усы. Несмотря на грозный вид, он смотрел на мир холодным взглядом, в котором угадывалась некая мудрость. Он молча развернул сверток и бросил под ноги нашему командиру отрубленную голову некого куэросца. Далее он словами из всеобщего, а также жестами стал объяснять, что это и есть убийца нашего соратника. Намек мы поняли. Вернувшись в лагерь, мы стали выяснять личность убийцы.

— Почему вы вообще им поверили, что это наши вальнули их собрата? — недоумевал молодой Янс, — и теперь вы просто собираетесь отдать одного из нас им на растерзание? Это же абсурд!

— Согласен, — вступил в диалог старатель Дюк, по прозвищу «Маршал», самый старый член экспедиции, — где это видано, чтобы гордые граждане республики Хартфорт выдавали своего собрата в угоду врагам? Мы должны просто-напросто перестрелять этих черномазых и дело с концом. И от конкурентов избавимся, и себя защитим.

— А наши суды в Хартфорте так же делают, убивают прокурора и семью жертвы, защищая убийцу? — тут в диалог вмешался я.

— Вы не понимаете, это же совсем другое, — ответил мне Янс, в то время как «Маршал» заметно смутился.

— Нет, это то же самое, — резко возразил я.

— Знаете, что, — снова заговорил «Маршал» Дюк, — со всеми этими революциями-конституциями и правами человека мы совсем забыли, что такое родная кровь и её защита.

— Родная кровь не оправдывает преступления, — ответил я.

— К тому же, — добавил глава экспедиции, — вы, сэр Дюк, ходите по очень тонкому льду, говоря такие вещи о Великой революции. Ну да ладно, пора с этим кончать… Янс.

Он резко повернулся к сильно побледневшему мальчишке Янсу.

— Это ты сделал, ведь так? — спокойно спросил у юнца глава хартфортской экспедиции.

Янс молчал, и десяти секунд его безмолвия нам хватило, чтобы счесть это за признание. Отрубать ему голову мы не стали, мы же не дикари — решили просто повесить. Он брыкался, умолял, да и просто молился, пока мы тащили его на улицу, к куэросцам.

— Но все же под конец ответь, зачем, Янс, зачем?

— Деньги, нажива, просто ненависть, — плакал он, — а сейчас уже не надо ничего. Все бы отдал, что есть. Лучше нищим, чем мертвым.

— Поздно метаться, коли руки в крови, — говорил ему суровым тоном начальник экспедиции.

Тут, видимо, сами боги отвели мой взгляд в сторону: из-за угла одного из укрытий, выстроенных нами накануне, выглядывал «Маршал» Дюк. В руках его я увидел кремневый пистолет, который Дюк и заряжал, а сам глазами высматривал себе цель из числа куэросцев. Счет шел на секунды, я так тихо как мог подобрался к нему, после чего ударом приклада выбил пистолет у него из рук. Началась нешуточная борьба, он вырвал мой мушкет в ответ. Старик Дюк оказался сильным не по годам и повалил меня на землю.

— Маленький паршивец! — кричал он.

— Ты все погубишь. У нас и так два трупа, а ты хочешь загнать в могилу нас всех! — орал я в ответ.