Агасфер

Тут сердце доктора Паулуса переполнилось святым гневом, из него улетучились всяческая нерешительность и сомнения в том, правильно ли он поступил и благополучно ли закончится его начинание; поднявшись с места, он твердым голосом объявил, что подобные слова свидетельствуют наилучшим образом, сколь велики заблуждения иудеев; Христос в Его великом милосердии умер ради искупления и их грехов, поэтому каждому христианину надлежит молиться о спасении и их проклятых душ, дабы Христос мог порадеть о них, когда пробьет час Страшного Суда. «Почему евреи отказываются верить, что их Мессия явился к ним в лице Иисуса Христа? – спросил он, вскинув главу, будто пророк. – Разве они не видят на собственном примере, что Храм их разрушен, а сами они рассеяны по всему свету, где живут они в нужде, чужие среди чужих, гонимые и убиваемые своими врагами? Такова была кара Божья, которой Он справедливо наказал и продолжает наказывать по сей день упорствующих в своем заблуждении евреев за то, что они не признали Спасителя, а потребовали от Пилата распять Его, после чего Пилат умыл руки перед народом и сказал: „Не виновен я в крови Праведника Сего“; евреи же, как свидетельствует Матфей, 27, кричали: „Кровь Его на нас и на детях наших“».

Эйцен понял, что увлекся и вопреки своим планам и намерениям ввязался в диспут, то есть, по существу, уже ведет его; ученый еврей Иезекииль Перейра также понял это; погладив свою красивую завитую бороду, он, обращаясь к почтенным гостям, спросил, позволят ли ему господин доктор и досточтимые господа присутствующие задать со всею скромностью предварительный вопрос, а именно, руководствуясь какими авторитетами намеревается вести спор уважаемый оппонент и на основе какого Завета – Ветхого, Нового или же обоих? Ибо поскольку речь идет об обращении иудеев в иную веру, и только, то было бы слишком просто сразу же, a priori, потребовать от них признать Евангелие и Апостольские послания. Подобные требования могут быть обоснованными лишь после их обращения в христианскую веру, а до тех пор следует опираться на пять книг Моисеевых, на слова их собственных пророков, на святые псалмы и притчи, чтобы доказать, чем и как столь сильно погрешили евреи.

При подобных словах у Эйцена подвело живот, а под носом выступили капельки пота, тем более что он заметил, как некоторые из почетных гостей закивали головами, будто одобряя сказанное; эти глупцы поддались на внушение, что еврей якобы должен знать лишь собственное вероучение, и даже не догадываются, какой удар наносят они своему суперинтенданту, лишая его доброй половины оружия.

Перейра же, продолжая наступать, захотел узнать, в какой из книг Моисеевых или в каком из писаний святых пророков сказано, что спасение и благо Израиля, а также возращение благорасположения Господа народу Израиля связано с верой в якобы уже пришедшего Мессию? Писание требует веровать лишь в Одного и Единственного, то есть в Бога, да святится имя Его, ибо сказано: «Шма Исраэль! Адонай Элохэйну, Адонай Эхад!», то есть: «Слушай, Израиль! Господь – Бог наш, Господь один!» А Господь ревностен, поэтому Он не допустит для Израиля иных богов рядом с Собою, не говоря уж о каких-либо «сынах Божьих».

Эйцен с неудовольствием отметил, что Перейра сумел увернуться от обсуждения очевидной для всех кары Израилю и вместо этого навязал спор о небесной арифметике, которую непросто перевести на арифметику земную, тем более еврейскую. Однако противнику нужно дать немедленный отпор, чтобы выбить из его рук важный аргумент, поэтому Эйцен решительно заявил: «Сын Божий, наш Спаситель, на которого столь уничижительно намекает Дом Перейра, это не второй Бог рядом с первым, нет – это Бог-Отец, Бог-Сын и Логос, Дух Святой, которые изначально являлись единым целым; следовательно, в данном пункте нет абсолютно никакого противоречия заповеди поклоняться Богу единому; другое подтверждение вышесказанному дано тем обстоятельством, что имя Бога, Элохим, употребляется в древнееврейском языке во множественном числе, о чем можно судить по словам Самого Господа из Первой книги Моисеевой „Бытие», глава 1, стих 26: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему …»; поскольку местоимение «наш» вряд ли относится к ангельскому окружению, следовательно, сотворением человека занимался триединый Господь, то есть все мы являемся творениями и Его Сына, а поэтому обязаны чтить Его не менее, чем Отца».