Агапи в Радужном мире

Сроднившись с подарком домового, я забыла о висевшей на плече суме. Поэтому, распахивая накидку, даже не подумала, что она может заинтересовать грабителей. Но от опытного алчного взгляда сума не укрылась. Мальчишка тяжко вздохнул, ещё раз пробормотал извинение и нехотя сунул руку в открытый зев торбочки.

Его рука провалилась так глубоко, что не ожидавший подвоха воришка потерял равновесие, покачнулся и нырнул в глубину моей подпространственной кладовки. Всё произошло настолько быстро, что и я, и старший бандит не сразу осознали случившееся.

— Эй, ты где? — растерянно поинтересовался бандит.

— В мешке! — приходя в себя, отозвалась я, изображая замогильный голос и вытянув руки со скрюченными пальцами, светящимися голубым. И неожиданно рявкнула в перекошенную от ужаса морду. — Отдай свое сердце!

Вечерний воздух резко завонял общественной уборной. Грозный грабитель бросил дубину, хлюпая влагой в стоптанных чувяках и, громко икая, бежал с места несостоявшегося преступления.

Глава 8

Едва я подошла к калитке, как она распахнулась, и под ноги бросился Филипп, а из тени вышел Инк:

— Скажи на милость, где можно столько ходить?

— Помоги снять корзинку, — вместо ответа попросила я.

Для того, чтобы показать, какие тяжести приходится таскать бедной девушке, в момент, когда Страж взялся за кошёлку, сняла с неё заклятие облегчения. Но «братец» даже не поморщился. С лёгкостью поставил ношу на землю и, отодвинув меня в сторону, тщательно запер калитку. Пока Инк возился с замком, кот сунул мордочку в корзинку, проводя инспекционную проверку покупок.

— В проулке на меня напали грабители, — пожаловалась друзьям, когда мы вошли в дом.

— Они живы? — с интересом посмотрел на меня Инк.

— Сам посмотри, — перекинув через голову витой пёстрый шнур, служивший лямкой, я протянула суму другу.

— Ты хочешь сказать, что нападавшие здесь? — округлил глаза Страж и тряхнул торбочку.

Пришлось рассказывать о том, как я отбилась от грабителей.

— Сама не знаю, зачем рявкнула: «Отдай своё сердце!». В детстве в пионерском лагере, когда удавалось вечерами спрятаться от вожатых, такими ужастиками друг друга пугали. Устраивали тайные посиделки и наслаждались страхом. Все сказочки помнили наизусть. Знали, в какой момент рассказчик пугать будет. Было круто суметь не вздрогнуть, когда рассказчик, дойдя до апогея таинственности и ужаса, выбрасывал вперёд руку. Чаще всё равно дружно визжали, а потом расслаблялись, смеясь над своим испугом. — Погрузившись в воспоминания, я медленно выкладывала продукты из корзины, не думая, слушает ли мой рассказ Инк, пока не услышала всхлип.

Рес Плой сидел на полу, держась за живот, и вытирал слёзы.

— Ты чего?

— Туристка… — начал было мужчина, но приступ смеха опять скрутил его, и он повалился на пол, едва сдерживаясь, чтобы не заржать в голос.

— Может, тебе водички дать? — протянула я ему пиалу с колодезной водой, недоумевая, что настолько смешное было в моём рассказе.

— Только ты могла учудить такое, — слегка успокоившись, решил объяснить свой смех «братец». — Да будет тебе известно, что в этом мире тоже есть страшные сказки. Их рассказывают детям в воспитательных целях. Одна из них гласит, что где-то в горах живет злая тётка Шоникрия. Как проголодается, выбирается из своей тёмной-тёмной пещеры и бродит по городам и сёлам в поисках непослушных детей. Когда находит, ловит их и складывает в мешок, чтобы утащить в свою пещеру. Но сначала злыдня вырывает у несчастных сердце и, пока оно свежее, жрёт, не сходя с места.

— Страсти какие! Теперь понятно, почему разбойник в штаны наложил, — вернулась я было к разбору корзинки, но вспомнила о мальчишке. — Инк, мальчонку из сумы достать надо. Жалкий он какой-то. Забитый.

Страж, прихватив суму, ушёл в салон, сопровождаемый любопытным котом. А я занялась ужином. Хорошо, что напробовалась сыра на базаре и не страдаю от голода, но Инк ел последний раз утром, перед тем, как мы тронулись в путь к Столице.

Покрутила в руках тыковки. Что к чему? Понюхала. Непонятно. Разрезала пополам. Ой! Действительно — тыковки. Ну, так я знаю, что сейчас приготовлю! Разрезала ещё одну. Выбрала лохматую мякоть с семечками и немного присолила. Сыр попался пресный, похожий на прессованный творог. Размяла в миске, нашинковала зелени побольше, разбила два яйца и всё смешала. Посолила, поперчила. Попробовала, и вкус мне понравился. В подготовленные половинки тыковок, как в чашечки, выложила смесь и…

Упс! Эту красоту запекать следует, а у меня только костерок в очаге открытом. Полезла исследовать посудный ящик. В свой прошлый визит на Лавиньш «братец» жил один, и ждать, что у него будет большой ассортимент утвари, не приходилось. Но вдруг найдется что-то подходящее? Мне повезло. Не знаю, для чего предназначался этот керамический горшок, но для моей цели он подходит.