Агапи в Радужном мире

Допрос длился уже полдня. Сначала нам задавали вопросы у ворот, потом в караульном помещении, затем отвели в здание администрации. Блюстители порядка разного ранга задавали одни и те же вопросы. После того, как опросили первый раз у ворот, нас развели по разным комнатам.

Сидя на жёстком неудобном стуле посреди комнаты и придерживая кота, лежащего на коленях, я в сотый раз отвечала на одни и те же вопросы.

— Что у тебя случилось со здоровьем в дороге?

— У меня началось ежемесячное женское недомогание.

— Ты всегда плохо переносишь эти дни?

— Я не помню, как это было до моей болезни.

— Чем питается твой зверь?

— Он ест то же, что и я.

— Куда исчезла ваша спутница?

«У царя был двор, на дворе стоял кол, на колу мочало. Наша песня хороша — начинай сначала», — крутилось у меня в голове. Хорошо хоть перестали спрашивать о моей жизни в провинции. Похоже, остекленевший взгляд и мучительный стон «Болезнь украла мою память», включающиеся на вопрос о моём прошлом, впечатлили даже чиновников Службы слежения за порядком и моралью.

«Инк, — мысленно позвала я друга, — долго это ещё будет продолжаться?»

«Потерпи, скоро должны закончить».

Терплю.

— Чем ты кормишь своего питомца?

— Тем, что ем сама.

— Куда ушла ваша спутница?

— Не знаю. Она торопилась и не захотела остаться с нами.

— Почему вы не пошли с ней?

— Меня мучили боли и головокружение, и брат решил, что мне надо отдохнуть.

— Твое недомогание заразно?

— Нет. Это естественно для всех взрослых здоровых женщин.

— Твой зверь опасен?

Ответить я не успела. В помещение вошел Инк в сопровождении высокого грузного мужчины. Одеты все чиновники были традиционно. Единственное, что отличало их от горожан — цвет халатов, сшитых из ткани глубокого чёрного цвета. На рукавах нашиты узкие разноцветные ленточки. У моего следователя полоска была розовая. У вошедшего — тёмно-фиолетовая. Она едва выделялась, но, кажется, говорила о высоком ранге служащего.

— Инкитариум, ты бывал при дворе и знаешь, что такое служба, — объяснял он рес Плою. На извинения это походило мало. Скорее, выговор за провинность. — Мы печёмся о безопасности. Сложные времена настали.

Инк молча кивал, но лицо его не выражало согласия.

— Так мы пойдем? — улучив момент, спросил он служаку.

— Да. Подпишите обещание о неразглашении и идите.

— Подписывать кровью? — дернул меня чёрт за язык.

— Кровью не надо. Это не высший допуск секретности. Достаточно чернил, — спокойно ответил служака, а следователь уже клал на стол два листа с формой стандартной клятвы.

— Откуда ты знаешь, что документы особой секретности подписывают кровью? — спросил меня Инк, когда мы вышли из управы и не торопясь пошли по узкой, мощёной неровными плитами улице.

— Богиня я или кто? — фыркнула я, но через секунду призналась. — У нас на Земле считается, что договор с Сатаной подписывают кровью.

— Ну у тебя и шуточки!

Перехватив поудобнее Филиппа, ощутимо оттянувшего мне руки, я потёрлась носом о его голову.

— Спасибо, лапушка, что так терпеливо молчал. Трудно бы нам пришлось, если бы ты что-то прокомментировал во время допроса.

Кот обиженно повёл ушами и мысленно ответил:

«Я бы им обязательно всё сказал, если бы не этот маг заполошный!» — и фамильяр зло зыркнул на Инка.

— Что случилось? — я тоже посмотрела на Стража.

— Ой, — легко хлопнул себя по лбу тот, — совсем забыл. В целях безопасности я на Фильку заклинание молчания наложил. Сейчас сниму, если пообещаешь не орать матом на всю улицу. А то нас по новой загребут. И так просто мы не отделаемся.

«Очень надо!» — отвернулся котейка, и я почувствовала лёгкий ветерок магического воздействия.

Глухая ограда, много выше человеческого роста, и узкая дверь из плотно пригнанных досок преграждали вход в дом. Вся улица была такой. Иллюстрация к поговорке «Мой дом — моя крепость». Случайно увидеть частную жизнь горожанина невозможно. Даже в гости приглашают только близких членов семьи.

Пока я осматривалась и размышляла о влиянии образа жизни на архитектуру, Инк невесть откуда достал внушительных размеров ключ. Инструмент был выполнен так хитро, что я не смогла понять, где у него головка, а где бородка. Оба конца толстого стержня заканчивались объёмными замысловатыми орнаментами. Вставив ключ в замочную скважину, Страж, помимо того что провернул его в замке, ещё и покрутил отдельно головку. Два раза влево и на пол-оборота вправо. Устройство мелодично звякнуло, и калитка открылась.

— Не доведи Вселенная потерять ключ. Наверняка в дом не попадёшь, — поделилась я впечатлением от таинства вхождения во двор.

— Это точно! — согласился мужчина. — Нигде не встречал подобного. Замок с ключом изготавливают в единственном экземпляре и надёжно встраивают в дверь. Меняют в случае неприятности всё вместе. А если учесть, что калитку в дувал замуровывают так, что вытащить её можно, лишь разобрав часть стены, то это просто катастрофа местного значения.

Закрывалась калитка так же сложно. Сначала следовало покрутить головку и только после этого поворачивать бородку.