Афродита размера XXL

— Маленького? — тупо повторила Анка.

— Ну ребеночка! — Танька подкатила глаза и засюсюкала. — Холесенький такой, малюсенький, как пупсик!

— Татьяна, перестань гримасничать и ломать язык! — рявкнула Анка.

Она потерла лоб и беспомощно призналась:

— Ничего не понимаю… Когда это ты видела Машу с ее пупсиком?

— Когда мы с няней после тренировки шли! На остановку, — охотно ответила Танька. — Мы через парк шли, чтобы короче, а там Сашка был. И тетя Маша. Сначала они целовались, а потом Сашка пупсика из колясочки вытащил. Я думала, это кукла, и закричала: «Дай поиграть!»

— О боже, — пробормотала Анна, бледнея на глазах. — Что такое…

— Аня, спокойно! — Ирка на удивление быстро сориентировалась и подставила оседающей подруге стул. — Ты чего это? Зачем расстраиваться из-за детской болтовни?

— И в самом деле, — пробормотала Анка, озираясь по сторонам. — Танька, где твоя няня? Позови ее, быстро!

И сама же заорала:

— Юля! Ю-ля!!!

— Честно говоря, я тоже ничего не понимаю, — шепнула мне Ирка. — Из-за чего весь этот сыр-бор? Что тут происходит?

— Кажется, скандал в благородном семействе! — шепнула я в ответ. — Сейчас все узнаем.

Юля прибежала на зов с поварешкой в руке. С поварешки капало красным, а от няни пахло борщом. Ирка зашевелила ноздрями, а я — мозгами. Еще до того, как испуганная Анкиным воплем няня приступила к обстоятельному докладу о событиях недельной давности, у меня сформировалось некоторое представление о происходящем. Было очевидно, что с тетей Машей Петропавловской связана некая тайна — то, что англичане называют «скелетом в шкафу», и в результате простодушной детской болтовни этот скелет вот-вот вывалится наружу.

— Хоть бы никого не задавил! — пробормотала я, озабоченно глядя на Анку.

Рассказ няни подтвердил мои подозрения. Откровенно нервничая под тяжелым взглядом хозяйки, Юля призналась, что Танька ничего не придумывает. Все было — и незапланированный марш-бросок через вечерний парк на троллейбусную остановку, и еще более неожиданная встреча в аллее со старшим братом и чужой тетей. И поцелуи тоже были — Юля сама видела, как Маша чмокнула Сашку, а тот нежно баюкал извлеченного из коляски младенца.

— Почему я узнаю об этом только сейчас? — железным голосом пробряцала Анка.

— Простите, Анна Викторовна, — совсем смешалась Юля. — Меня Саша очень просил ничего вам не говорить. Да и как я могла рассказать? Это было бы как-то… некрасиво! Лезть в чужие личные дела…

— Чужие? — с горечью обронила Анка.

— Мы ведь совершенно случайно их увидели, только потому, что Сашенька в светлом был, — промямлила Юля и виновато замолчала.

— Не иначе, в белой спортивной куртке? — тихо спросила я и перевела сочувственный взгляд с потупившейся няни на ее расстроенную хозяйку. — С олимпийскими кольцами на спине…

— Да-а-а, вот это, я понимаю, драма! Настоящий бразильский сериал! — возбужденно тарахтела Ирка, в бешеном темпе вращая ложку в кастрюльке с соусом.

Она спешно сооружала спагетти по-милански — одно из своих коронных блюд быстрого приготовления — для стихийно образовавшегося ужина на две семьи.

В противоположность энергичной подружке я весьма меланхолично крутила ручку мельнички, перетирающей в порошок разноцветные перечные зерна. При этом я прислушивалась не к болтовне Ирки, которая, как неутомимая мельничка, второй час подряд перетирала одну и ту же тему, а к звукам, доносящимся из гостиной. Там Масяня с дядей Моржиком смотрели священный фильм про Буратино, который запасливый ребенок привез с собой из дома.

Моржик наслаждался этим шедевром детской кинематографии впервые и потому с неподдельным интересом смотрел на экран и слушал Масины комментарии. Колян, который после двух десятков добровольно-принудительных просмотров при одном имени Буратино сам деревенеет лицом до состояния говорящего полена, совершал вечерний променад с хозяйской собакой. Выгуливать здоровенную овчарку гораздо спокойнее, чем маленького ребенка. Восьмилетний кобель Томка в отличие от пятилетнего мальчика Масяни не имеет привычки донимать сопровождающее лицо бесконечными «почему?».

«И никогда не галдит как базарная баба: «Кошмар! Ужас! Что в мире творится!» — недовольно добавил мой внутренний голос.

— Нет, ты мне скажи, что с мужиками происходит, а? Кошмар! — не унималась Ирка. — Моржику моему под сорок уже, а он вздумал в зайчиков играть — седина в бороду, бес в ребро! Анютиному Сашке всего семнадцать — и он туда же!

— В семнадцать это как раз нормально, — заметила я.

— Нормально было бы хороводиться с девками, которые в перспективе станут добрыми женами! — парировала подружка. — А связаться с бабой, которая в два раза старше, — это совсем не нормально!

— Не будь ханжой, — поморщилась я.

— Я не ханжа, просто очень сочувствую Анке. — Ирка наконец выключила огонь, убрала с плиты кастрюльку и шлепнулась на стул. — Ты только представь, каково ей, бедной! Анка к этой дряни Маше со всей душой — и дружить хотела, и помощь предлагала, — а та строила из себя обиженную и несчастную, а сама тем временем бессовестно соблазняла мальчишку!