Афродита размера XXL

Ребенок оказался прав: экс-буратиновая бутылочка пригодилась ему для множества более или менее полезных игр. Мася набирал воду в действующем фонтанчике и выливал ее в недействующий, поливал клумбы, наполнял поилки в кормушках для белочек и барабанил пустой бутылкой по парковым скамейкам. Я вынуждена была следить, чтобы ребенок не замочил рукава в фонтанчике, не измазался в грязи и не попал под горячую руку какому-нибудь ожесточенному любителю парковой тишины. О том, чтобы просто выбросить такую чудесную многофункциональную бутылочку в урну, нечего было и думать, но мне почти удалось уговорить Масяню дать ей самое последнее воплощение — цветочной вазочки на столике летнего кафе, когда за поворотом аллеи перед нами возникла большая куча гравия. При виде нее глаза сына сверкнули, как сигнальные фонари автомобиля, и смысл этого сигнала был мне совершенно ясен. Я поняла, что это просто замечательная куча, которая Масяне обязательно пригодится.

Для начала ребенок с разбегу вскарабкался на каменную пирамиду и попытался скатиться с нее на попе. С учетом полного отсутствия скольжения это была трудная задача, но малыш с ней справился. Штаны из прочной джинсовой ткани тоже показали себя в непростом испытании с наилучшей стороны, а вот куча быстро и необратимо утратила правильную геометрическую форму. Увы, Масяня и после этого не потерял к ней интерес — он тут же начал играть в «Кэмэл-трофи». Экстремальная гонка по гравийным барханам очень плохо сказывалась на экстерьере моего маленького внедорожника, поэтому я попыталась увлечь его в цивилизованную часть парка, но тут Масяне повезло (а куче — вовсе наоборот): меня надолго отвлек звонок Анюты.

— Молчи, ничего не говори! — предупредила она. — Я признательна тебе за вчерашнее предупреждение, но теперь понимаю, что заглядывать в будущее не стоит.

— Уже неплохо, — пробормотала я.

— Я тебе звоню совсем по другому вопросу, это никак не связано со вчерашним, — не обратив внимания на мою реплику, сказала Анка. — Я по поводу Маши Петропавловской. Ты не могла бы взять на себя организацию ее похорон? Родных у Машки нет, одна двоюродная сестра в Гомельской области, но на нее в этом смысле надежды мало, когда еще она из своей Беларуси приедет… А похоронить-то Машу надо.

— Ты же сама собиралась? — осторожно напомнила я.

— Собиралась, — Анка тяжко вздохнула. — Но теперь боюсь даже соваться в похоронные конторы и интересоваться ценами на гробы и венки. Не ровен час, накликаю! У меня Димочка в таком состоянии…

Анка подавленно замолчала, но я, разумеется, поинтересовалась состоянием ее Димочки, и приятельница постепенно разговорилась.

Дмитрий Торопов попал в аварию на двести шестнадцатом километре автодороги Екатеринодар — Нефтегорск. С одной стороны, это было совершенно неудивительно: по словам Анны, ее супруг никогда не отличался особым мастерством вождения автомобиля, а упомянутая извилистая дорога как раз славилась частыми ДТП. С другой стороны, было совершенно непонятно, чего ради Дмитрий понесся в Нефтегорск, а он туда именно несся: машина Торопова влетела в лужу масла, оставленную на перекрестке неисправным трактором, на скорости не менее 120 километров в час. При этом Анка утверждала, что еще утром ее Дмитрий выезжать из города не планировал. И я видела его в обеденное время — господин Торопов не производил впечатления человека, собирающегося в экстренную поездку. Да и сам он сказал, что из-за множества неотложных дел вынужден обедать в офисе.

Впрочем, вопрос «Зачем Дмитрий поехал в Нефтегорск?» был уже не актуален, так как теперь Торопов серьезно рисковал отправиться в безвозвратное путешествие на тот свет. Он второй день лежал в реанимации, куда Анюту не пускали, и она не знала, что ей делать и чего ждать. О самом плохом варианте развития событий Анка, как добрая супруга, не хотела даже думать, поэтому мрачная кладбищенская тематика была ей в данный момент категорически противопоказана.

Скрепя сердце (я тоже не большой любитель поучительных экскурсий на погосты, траурных венков, лакированной мебели с бронзовыми ручками и прочих атрибутов черной готики) я согласилась помочь приятельнице и взять на себя часть хлопот по организации похорон Марии Петропавловской.

— Ты этим будешь заниматься? — удивился Лазарчук, которому я позвонила, договорив с Анкой. — А почему ты?

Я вздохнула:

— Как-никак я этой Маше не совсем чужая: это ведь я ее нашла.

О роли Ирки в детективной истории с обнаружением тела жертвы (и уничтожением следов убийцы) я распространяться не хотела.

— Насколько я знаю, у этой гражданки есть родственники, и их уже оповестили, — сказал Серега.

— Ты про троюродную сестру в Гомельской области говоришь? — проявила осведомленность я. — Когда еще она приедет из своей Беларуси!

— А муж?

— Который?

— А сколько их у нее было? — заинтересовался он.

— Вроде три.

— Счастливое число, — хмыкнул Лазарчук. — Ну хоть один-то, я думаю, проявит инициативу! В конце концов, в том, чтобы похоронить бывшую супругу, есть что-то такое… Вроде эффекта завершенности.

— Циник! — с упреком сказала я.