Африканский экзархат и канонические основания его создания

Ссылка интервьюируемого лица на то, что 6 канон I Вселенского Собора 325 г., указав на Александрийскую церковь, ограничил ее каноническую территорию лишь Египтом и Ливией, должна быть смело отнесена к числу анекдотов. В тот год не только Русского, но и Константинопольского патриархата еще просто не существовало. Кроме того, Отцы Собора употребляли географические термины с тем содержанием, которое было характерно для их времени, а не для XXI столетия. И основывались на административно-территориальном устройстве Римской империи, не догадываясь, что эти решения будут прилагать к политической карте мира наших дней.

В этой связи нужно напомнить, что в IV веке Египет являлся одной из провинций Восточной префектуры наряду с провинциями «Аркадия», «Августамника», «Фиваида», «Ливия Нижняя», «Ливия Верхняя». А изученная часть африканского континента, современные географические контуры которого, разумеется, были в то древнее время еще неизвестны, входила в состав префектуры «Италия и Африка» в качестве Африканского диоцеза и включала в себя «Проконсульскую Африку», «Бизацену», «Мавританию», «Нумидию» и «Триполитанию». Поэтому, попытка отождествить географические понятия нынешних лет и тех седых веков выглядит не просто забавно, но и попросту искусственной подменой понятий. Нельзя забывать и о титулатуре Александрийского патриарха, существующей уже более 16 веков. А она гласит, что он «патриарх Великого Града Александрии, Ливии, Пентаполя, Эфиопии, всего Египта».

Разумеется, границы патриархатов (которые, к слову просто не имели такого наименования в период I Вселенского Собора) не оставались неподвижными в течение этих двух тысячелетий. По мере расширения миссионерской деятельности каждая из патриархий (и уже существующих, и вновь образованные) создавала по факту новые епархии и приходы, становившиеся частью ее канонической территории. Кроме того, Византийские императоры: св. Юстиниан I Великий (527-565), Юстин II (565-574), Лев III Исавр (717-741), Михаил III (842-867), Василий I Македонянин (867-886) активно принимали участие в установление границ различных Поместных церквей, перераспределяя различные территории между ними. Да и в дальнейшем трудно было ожидать от живой Церкви, что такой подвижный вопрос, как ее канонические границы, останутся неизменными на протяжении почти двух тысячелетий.

Было бы нелепым также полагать, будто по мере исчезновения древних Поместных церквей в Африке (в первую очередь, многочисленной, блистательной и авторитетной Карфагенской церкви) сохранившиеся православные приходы веками оставались «ничейными». Как минимум, в них нужно было обновлять священнический состав, осуществлять текущее епископское управление и т.п. Никто и не оспаривает тот факт, что все эти тяготы в силу необходимости осуществлял Александрийский патриарх, который впоследствии многие столетия духовно окормлял эти приходы и поставлял в них пресвитеров. Так формировался правовой обычай.

Более того, в XX веке началась широкая миссионерская деятельность уже среди коренных жителей континента, в результате которой на территории Уганды и Кении были образованы православные епархии: Кенийская, Иринупольская, Центральноафриканская, Камерунская, Зимбабвийская, Мадагаскарская, Нигерийская, Ганская, Буковская. Как следствие, в 1963 г. церковная ассамблея в Кампале приняла решение о присоединении их к Александрийскому патриархату. Благодаря усилиям Александрийской церкви Литургия совершается в них на 50 африканских языках, повсеместно действуют катехизаторские центры, госпитали, центры здоровья и раздачи бесплатной еды. И совсем не случайно в одном из официальных изданий Русской церкви дана такая оценка деятельности Александрийского патриархата: «Благодаря миссионерской деятельности первосвятителей и иерархов Александрийской церкви Православие здесь не только сохраняется, но и приумножается»4.

Правда, этот духовный подвиг веры в устах опрашиваемого иерея звучит, как «претензия на некоторые северные районы Африки в качестве своей канонической территории». Что едва ли положительно характеризует образ мыслей интервьюируемого, для которого многовековая миссионерская деятельность в окружении мусульман и монофизитов стала всего лишь «территориальной претензией». Тот факт, упоминаемый им, что изменения в титулатуре Александрийского патриарха в части прибавления слов «и всей Африки» произошли лишь много веков спустя, не входит в противоречие с этим правовым обычаем и не создает никаких канонических препятствий ни ранее, ни сегодня.