Афинский синдром

Сегодня же утром, прямо сейчас, произойдет еще одно событие, после которого Британская империя окончательно выпадет в осадок. Как раз в эти минуты под Порт-Саидом с наших БДК на землю древнего Египта высаживается 10-й уланский Одесский кавалерийский полк, и наша рота морской пехоты под командованием капитана Рагуленко. Планируется отстранить англичан от управления каналом, и закрыть его на время войны «по техническим причинам». Тем самым господа британские купцы будут вынуждены плавать в Индию и Австралию через Кейптаун, как это и было до завершения постройки сего сооружения.

Ничего, это еще цветочки. Если у Британской империи нет ничего кроме интересов, то, как раз по их гипертрофированной жадности и наглости мы и будем бить. Резко и наотмашь. Причем, все вышесказанное касается и Российской империи. Как ни странно, император Александр II в британском вопросе вполне солидарен с адмиралом Ларионовым. «Пепел Севастополя стучит в его сердце», и милости англичанам ждать от него не стоит.

С Австро-Венгерской «двуединой монархией», иначе именуемой «лоскутным одеялом», у нас странное состояние. Как у Троцкого — ни войны, ни мира. Войне ощутимо мешает отсутствие общих границ, и природная трусость австрийцев, а миру — такая же неисцелимая жадность. Обитатель замка Шербрунн страстно желает в очередной раз прибарахлиться за чужой счет. Вообще-то в природе так ведут себя падальщики, питающиеся мертвечиной. Занятие это временами доходное, но малопочтенное и, порой рискованное. В этот раз австрийцам понадобилась Босния и Герцеговина. Не откажутся они также и от Сербии с Черногорией, и даже от Болгарии с Румынией… Такой хороший аппетит лечится только обильным клистиром.

С остальными странами у нас отношения разные. Бисмарк фактически прописался в русской ставке, и вместе с ней переехал из Плоешти в Зимницу. Там он постоянно встречается, то с канцлером Российской империи Игнатьевым, то с нашим послом Ниной Викторовной Антоновой, то с самим Александром Васильевичем, во время его наездов к царю. Жизни бьет ключом.

Что-то у них там вырисовывается такое страшненькое, отчего в Париже французский президент маршал Мак-Магон впадает в неуправляемую панику. Кстати о Франции. По Константинополю, как кот по ярмарке, мечется знаменитый писатель Жюль Верн, якобы личный представитель того самого Мак-Магона. Мечется он безо всякой пользы — все видят в нем гениального писателя-фантаста, а не представителя французского президента. Уж больно омерзительно попахивает от того самого Мак-Магона Ротшильдами, и уж слишком неприкрыто их желание загнать Россию и Югороссию в долговую кабалу. Франция бедна, зато Ротшильды очень богаты. Это семейство планирует распространить свое влияние на весь мир.

Ну, вопрос с Ротшильдами нам еще предстоит порешать. В крайнем случае, наши «рыцари плаща и кинжала» помножат это семейство на ноль, и в финансовом, и в чисто физическом смысле. Вендетты мы им пока не объявляли, но рано или поздно они дадут повод, и тогда все пройдет в лучших сицилийских традициях. А пока мы будем решать другой застарелый как мозоль мамонта вопрос — балканский.

Михаил Дмитриевич Скобелев, красавец — орел мужчина, явился к вертолету в белом генеральском мундире, при полном параде, при всех своих орденах, роскошной бороде и лихо закрученных усах. На его блистательном фоне мы с Александром Васильевичем в своих полевых мундирах выглядели, как простые чернорабочие войны.

Не знаю точно, но Михаила Дмитриевича, кажется, ожидало очередное назначение в войска. Кончилась его генерал-адъютантская синекура и учебный отпуск для повышения квалификации. Мне тоже не все равно, каким назначением осчастливят Михаила Дмитриевича. Ведь он, в некотором роде, является моим учеником. Пожав ему руку, я вместе с моими спутниками поднялся в вертолет. Обычный разъездной Ка-27ПС. Пилот запустил двигатели, и разговаривать стало совершенно невозможно. Александр Васильевич немедленно откинулся назад, надвинул на глаза козырек кепи, и задремал. И пока генерал Скобелев глазел на проплывающие внизу красоты — как же второй полет в жизни, я последовал примеру своего старшего товарища и задремал, как это обычно делал во время перелетов в своем времени. Зато по прибытию на место я буду максимально собран и свеж.

30 (18) июня 1877 года, Утро. Дунай, Зимница, Ставка на Балканах ЕИВ Александра II.

Полковник ГРУ Вячеслав Бережной

Встречали нас воистину по-царски. На краю широкой травянистой лужайки стоял роскошный открытый экипаж. Как я узнал позже, это место было указом императора специально отведено для посадки вертолетов. Нина Викторовна в костюме знатной дамы выглядела, мягко выражаясь, сногсшибательно. Да, мастерство не пропьешь, работники «конторы» все завзятые лицедеи, хоть завтра выпускай их на сцену. Вот Александр Васильевич, с виду седенький добродушный дедушка, а внутри, ого-го, кремень, в одной компактной упаковке со сталью. Зажигает так, что только искры летят.