Афганский шторм

14 сентября 1979 года. 15 часов 30 минут. Кабул

Василий Петрович Заплатин стоял на балконе своего кабинета, когда подъехала машина Амина. К ней выбежали офицеры, помогли выбраться окровавленному Амину, начали вытаскивать его адъютанта.

– Экбаль! – придя в себя, позвал Василий Петрович.

Амин уже скрылся в здании, но начальник Главпура, глянув на машину министра, без слов побежал вниз, в его кабинет. Заплатин пошел было за ним, но сдержался: чтобы как-то реагировать на происходящее, надо знать происшедшее. Кто стрелял в Амина? Он поехал к Тараки – неужели там? Не вытерпев, спустился на первый этаж. По коридору бегали офицеры, раздавались команды. У дверей Амина появились часовые.

Наконец вышел встревоженный Экбаль. Ни слова не говоря друг другу, советник и подсоветный поднялись к себе в кабинет.

– Амина обстреляла охрана Тараки, – тихо сообщил Экбаль.

– Он ранен?

– Нет. Ранен адъютант. Убит главный адъютант Тараки Тарун.

– Что делает Амин?

– Звонит Тараки.

– О чем говорят?

– Амин сказал: «Спасибо, ты хорошо меня встретил. Теперь приезжай ко мне, я тоже тебя угощу чаем».

За окном послышался шум, и подбежавшие к окну Заплатин и Экбаль увидели выходящих из машин Пузанова, Павловского, Иванова и Горелова. На ходу каждый из них дотронулся до автомобиля Амина, и все четверо вошли в здание.

– Я зайду к министру, – решил Экбаль.

Когда он вошел в кабинет Амина, тот вытирал платком руки от крови.

– Мы просим пока ничего не предпринимать, – говорил Пузанов. – Надо во всем разобраться.

– В чем? – резко спросил Амин и бросил платок в корзину для бумаг. – Тараки предпринял на меня покушение. Мы сами разберемся.

– Мы считаем, что Тараки, как знамя революции, следует оставить председателем Революционного совета, – стараясь не реагировать на резкость Амина, продолжал советский посол.

Амин дождался перевода и усмехнулся:

– Это решит ЦК.

И отвернулся, давая понять, что разговор окончен.