Афганский шторм

Восток продолжал оставаться Востоком.

Глава 16 Известия приносит Андропов . – 62 шага одиночества . – Макароны по-Брежневски . – Отбой «Мусульманскому» батальону.

10 октября 1979 года. Кунцево – Заречье

Водитель чуть притормозил за воротами, и Брежнев, зная, что он смотрит за ним в зеркало, кивнул: выйду. Когда-то здесь останавливались без напоминаний, зная привычку хозяина дачи № 6 пройти оставшиеся до дома двести метров пешком. Теперь же все диктуют годы и здоровье, а в дождь и ветер водитель даже не смотрит и в зеркальце, везет к самому подъезду.

Сегодня Брежнев решил пройтись: погода стояла тихая, а известия из Афганистана пришли удручающие. Принес их Юрий Андропов:

– Леонид Ильич, Тараки убит.

Брежневу вспомнилось, как он вздрогнул, и его вновь передернуло, как от озноба. Он не хотел признаваться даже самому себе, что ждал этого известия. Ждал, потому что иного выхода в той ситуации, что возникла в Кабуле, просто не было: или Тараки убирает Амина, или… наоборот. Амин оказался хитрее, он сумел подкупить в охране Нура человека и знал каждый шаг своего… учителя, превратившегося во врага. Да, спасения для Тараки не было. О спасении надо было думать заранее. Вернее, о том, чтобы не допустить сегодняшнего.

…12 сентября, какой-то месяц назад, Андропов, как всегда немногословно, а оттого, может, и убедительно, дал понять, что, пока Нур Мухаммед Тараки будет лететь из Москвы в Кабул, в афганской столице, по данным КГБ, должны произойти события, в результате которых Амин будет убран. Что случится, как это произойдет – руководители двух стран не стали интересоваться, в таких делах лучше вообще ничего не знать, но убежденность Андропова именно в таком раскладе событий была столь велика, что Брежнев и Тараки пошли и на другой – это сейчас ясно, что роковой, – шаг: решили не посылать в Кабул «мусульманский» батальон, специально подготовленный из таджиков и узбеков для личной охраны афганского руководителя и уже готового вылететь вместе с ним из Ташкента. Наивно подумали: если не будет Амина, то от кого защищать? Амин плетет интриги, рвется к власти. Главное – нейтрализовать его, остальное мелочи. Нейтрализовали: Амин поехал на аэродром встречать Тараки другой дорогой, благополучно миновав устроенную ему засаду. И можно представить, что испытал Тараки, увидев на кабульском аэродроме среди встречавших своего врага. Живым и невредимым, Усмехающимся. Неужели Нур подумал, что все происходившее в Москве – предательство? Павловскому, командующему Сухопутными войсками, находившемуся в это время в Кабуле с визитом, дали указание сделать все, чтобы примирить их. Что из этого вышло, уже известно: порученец Тараки открыл огонь по Амину. Знал ли об этом Тараки или порученец действовал от других сил? О, власть на Востоке, была ли она когда-нибудь без крови?

– Когда… убили? – спросил у Андропова, немного придя в себя, Брежнев.

– Еще два дня назад.

– Как два? Посол только вчера, при тебе, звонил оттуда и говорил, что Амин положительно отнесся к нашей просьбе сохранить ему жизнь? Даже, по-моему, сказал, что они питаются из одной кухни. Да, я не забыл, это говорилось о Тараки.

– Мы просили уже за мертвого.

– За мертвого? И Амин вот так… с нами?

Брежнев встал, начал прохаживаться вдоль стола. Он и сам не заметил, как появилась у него эта сталинская привычка – ходить вдоль стола. А скорее всего, он и не ведал, что повторяет кого-то.

– Как его… убили?

– Задушили. Подушкой. Офицеры из его же охраны.

Охрана! Как же легкомысленно они оставили в Ташкенте батальон. Стоило на секунду расслабиться, поверить во что-то – и вот результат. Если бы полетел батальон…

– Ты говорил, что наши десантники, ну те, которые уже в Афганистане, готовы были вылететь в Кабул на его освобождение. Что же не взлетели?

– Батальон уже сидел в самолетах, Леонид Ильич. Но… но ни один из них не взлетел бы. Зенитчикам, которые стоят на охране аэродрома Баграм, был отдан в тот день приказ расстреливать любой самолет, взлетает он или приземляется. Мы еле успели дать отбой, предотвратить…

– Чем же тогда там занимаются наши военные советники? За что получают деньги? Кто там старший?

– Генерал-лейтенант Горелов.

– Горелов? Это тот, что ли, которому мы звание присваивали на ступень выше положенного?

– Он. Но ведь то Дауд лично просил за него, еще до революции.

– Дауд, Дауд… А сейчас Амин. Он давно там?

– Горелов? Три с половиной года.

– И за это время не заиметь влияния среди каких-то зенитчиков?

– Горелову особо не доверяли ни Тараки, ни Амин. И именно за то, что тот был советником при Дауде.

– Значит, менять надо было.

Андропов хотел что-то объяснить, но сдержался.

«А что скажешь, если проморгали», – в который раз за сегодняшний день подумал Брежнев, медленно шагая дорожкой парка.