Афганский рубеж 2

— Хотелось бы. Командир звена меня достал. Я же в его экипаже. Кем он меня только не называл.

В голосе Петрова слышалась обида. Сейчас мы ожидали разбора полётов. Думаю, что Кеша будет главной «звездой».

Двери класса открылись. Вошёл наш командир звена Веня Шаклин.

Веня был низкого роста, рыжий, с веснушками на лице.

Когда мы прибыли в Мактаб после переучивания в Торске, Шаклин с остальными лётчиками звена уже находился здесь и готовился приступить к полётам. Прибыли они из Германии. Все в лётчики и операторы в звене Шаклина не старше меня, а сам он уже как два года капитан.

Естественно, он требовал, чтобы к нему обращались по имени отчеству: Вениамин Александрович. Однако сам называл всех исключительно либо по фамилии, либо по имени.

Меня и Кешу включили в звено, чтобы укомплектовать его полностью.

И вот такой «сборной солянкой» мы и должны через несколько дней отправиться в Баграм.

— Рассаживаемся, соколы вы мои! — громко объявил радостный Шаклин, и подойдя к трибуне, бросил на стол снаряжение.

Немного небрежно выглядит такое поведение. Швырнуть шлем, в котором ты летаешь, не очень красиво.

— Итак, работали по полигону. Отстрелялись неплохо. А точнее, сносно, — сказал Шаклин, как только все сели за парты.

Он озвучил оценки, отдельно остановившись на мне.

— Клюковкин, а ты ниже, чем на «отлично» не стреляешь у нас, да? У тебя же опыта никакого нет. Как ты умудряешься? И в экипаже у тебя двоечник Борисов! — возмутился Веня.

Видимо капитан завидует. У него-то не «отлично». Ещё и Кеша в экипаже, на которого он морально плохо воздействует.

— Я могу пересдать с любым оператором.

— Зачем? Всё и так хорошо. Продолжай в том же духе и далеко пойдёшь, — ответил мне Шаклин.

Больше важных докладов не было. Каждый экипаж отделался дежурными фразами, что всё хорошо.

— Клюковкин, есть ещё что сказать? — спросил Веня.

— Нет.

Шаклин кивнул и достал из шлема наколенный планшет. Кеша начал ёрзать на стуле при виде того, как Веня довольно улыбается, просматривая записи.

— Тогда у меня есть что сказать. Товарищ Петров, которого я готов уже сейчас в Соколовку отправить за ненадобностью, где он у нас?

Кеша поднялся на ноги и приготовился слушать. За спиной послышались смешки. Все понимали, что сейчас будет происходить.

— А почему мы не отзываемся, Петров? Или вас в вашем полку расслабили?

— Никак нет, — ответил Кеша.

— Навигация на двойку. Попробовал дать тебе самому полетать, так ты нас чуть не убил. Тебя вообще, какой бездарь учил?

Вот это заявленьице! Некрасиво оскорблять училищных инструкторов, которые готовили Кешу. Да и в сторону Торского центра это увесистый камень.

— Вениамин Александрович, задачу мы выполнили. На полигон вышли вовремя, расчёты для поражения мишени соответствовали условиям, — начал объяснять Иннокентий.

— Верно. А на какую оценку мы это сделали? На «хорошо»! Это для меня неприемлемо.

В прошлые полёты Веня не всё время попадал на «отлично». Но сегодня он уж слишком начал наезжать на Кешу.

— Товарищ капитан, я же вам говорил что нужно…

— Чего ты говорил? Под нос ты себе мычал. Мне уже надоело за тебя выполнять всю работу. Или ты думаешь, что мы с тобой перелетим в Афган, а там и всё простят. Мол, там все ваши! Соколовские! Хрен тебе на твою тупую голову, — ехидно улыбнулся Шаклин. — Пиши рапорт, что отказываешься ехать. У тебя полчаса.

Командир звена всех распустил, а сам пошёл к командиру полка в лётную комнату. Вид у Шаклина был счастливый. В такие моменты он мне напоминал пекинеса. Маленький, рыжий, волосатый и с довольной мордой.

Как только все вышли, я встал со своего места и собирался поговорить с Петровым.

— Что случилось, Кеша?

— Я не могу рассказывать. Всё, что было в экипаже — остаётся в экипаже.

Ещё пару раз попытался уговорить Петрова рассказать мне о полётах с Шаклиным, но Кеша молчал и продолжал писать.

— Вы скоро перестанете быть одним экипажем. Не расскажешь, я тебе помочь не смогу.

Иннокентий даже головы не поднял. Упёрся как баран.

— Ты чего там пишешь? — спросил я.

— Мне же сказали рапорт писать. Вот и пишу, — расстроено посмотрел на меня Кеша.

В голове я сразу провёл параллель между Батыровым и Петровым. Только в случае с Димоном скрывать его косяки было весьма непросто. А сейчас я сам командир экипажа. Если что прикрыть Иннокентия всегда смогу.

Придётся взять некое шефство и над Кешей, чтобы окончательно в парне не убили лётчика. Своих же не бросаем!

— Дай мне лист, — сказал я, и Кеша отдал мне начатый им рапорт.

Я начал складывать лист, а Петров сделал удивлённое лицо.

— Ты чего делаешь?

— В туалет хочу сходить. Бумага закончилась, — начал я сминать листок.

— Так у меня есть туалетная бумага. Вот, чутка осталось, — протянул Иннокентий мне остатки рулона.

— Кеша, это был сарказм. Есть у меня подобные средства личной гигиены. Но рапорт твой я всё равно порву.

Остатки листа я выкинул в урну и вернулся к своему однополчанину.

— Значит, так. Мы сейчас идём к Вене Шаклину. Я ему говорю, что ты будешь летать со мной. Стоишь, киваешь и говоришь «да» и «так точно». Понял?

— Эт самое… Сань, а без меня никак?