Афганский рубеж 2

— Лейтенант Клюковкин назначен на должность командира вертолёта и сегодня убывает в Центр боевого применения и переучивания личного состава Армейской Авиации.

— Это хорошо. Командир вертолёта — это уже ступень выше. Справитесь, Сан Саныч? — положил мне на плечо руку Доманин.

Хорьков сжал губы от недовольства. Ответь я сейчас «конечно» и разговор можно заканчивать. Но пока есть возможность, нужно себя проявлять. Тем более, тут такие люди рядом!

— Товарищ член Военного Совета, ничего сложного для меня нет. Любая задача по плечу. Школа, пройденная за эти месяцы, поможет в освоении новой для меня техники. А вообще, боевой опыт надо бы и передавать. Сначала в экипаже, а потом…

— Зачем потом⁈ Сразу! Не надо медлить! — воскликнул Доманин и повернулся к Хорькову. — Иван Николаич, а правда, чего это Клюковкину в командирах вертолёта ходить. Надо проработать вопрос по назначению его и старшим лётчиком, и штурманом звена. Молодёжь пускай учит. Пример показывает.

Хорьков закашлял так, будто подавился костью слона. Согласен, что пример молодым такой бабник, как Клюковкин, может преподать знатный.

— Пример? Клюковкин? — запинаясь спросил Хорьков, продолжая попытки остановить кашель.

— Николаич, ты не заболел? Иди, дома отлежись. А то кашляешь всё утро, — справлялся Доманин о здоровье командира полка.

Член Военного Совета пожал мне руку и отпустил. Думаю, что «удочку» на ещё одно повышение я закинул.

В назначенный мне телеграммой день я прибыл в Тверскую область. Сейчас она называется Калининская, но сути это не меняет. Также всё здесь провинциально. Особенно это касается города Торск, где и находится недавно образованный Центр Армейской Авиации.

Выйдя на железнодорожной станции, я уточнил у местных, как мне проехать в воинскую часть. Мне указали на красно-белый автобус ЛиАЗ, который и должен был довезти меня в нужное место.

Из окна я рассматривал местные достопримечательности. Сразу бросилось в глаза, что это бывший купеческий городок.

Однако, есть ощущение, что дома растут из самых глубин. И так они вбирают из матери-земли все её прикрасы — мох, плесень и другую растительность. Далеко не везде, но часто попадаются на глаза такие домишки.

Повсюду старинные здания, напоминающие о торговом прошлом городка. Зелень и густые деревья кое-где пытаются скрыть обветшалые строения, которые никто не реставрирует. Жаль, ведь всё же это памятники архитектуры. Как и большое число церквей.

В Торске, куда ни посмотри, всюду часовни и храмы, колокольни и монастыри. И никакого ощущения, что здесь есть военные.

Мы проехали мимо интересного здания. На фасаде была табличка с изображением Пушкина. Вспомнил, что в этом городе Александр Сергеевич любил останавливаться по дороге из Петербурга в Москву и обратно.

— Не подскажете, что это за здание? — повернулся я к женщине на соседнем сиденье и указал на строение с плакатом о проводимых скоро поэтических вечерах великого поэта.

— Это у нас здание клуба имени Парижской коммуны. Вы знаток творчества Пушкина?

— Любитель.

— Приходите к нам, молодой человек. У нас очень насыщенная программа, — предложила женщина.

Ничего не имею против Пушкина и Парижской коммуны, но сомневаюсь, что меня занесёт на творческий вечер в честь великого поэта. Веская причина должна быть.

Проехали по мосту через реку Тверцу. Тут можно и увидеть главное развлечение местных пацанов. Кажется, они на спор заходят в воду. Течение у моста сильное, но когда это кого-то останавливало!

Прыгают в реку и плывут в сторону домов по сильнейшему течению. На первый взгляд им нужно преодолеть не менее километра. Представляю, какая у них радость. А ведь на дне могут быть и валуны, и камни. Так что «большой привет» коленкам.

Поднимаясь выше по склонам холмов, открывается вид на историческую часть города. Настоящая русская провинция! Настолько всё старинно и просто, что в душе ощущение родства с этими местами. Так и хочется выйти из автобуса и пойти на берег Тверцы. Посидеть на траве и просто покидать в воду камушки, вдыхая аромат зелени и сырости. Послушать, как жужжит какой-нибудь шмель и квакает лягушка недалеко от тебя.

За всеми мечтами о релаксе рядом с рекой, я и не заметил, как подъехал к воинской части. Выйдя из автобуса, взглядом проводил уехавший транспорт и пошёл на КПП.

Меня спокойно пропустили по моему командировочному и показали, где гостиница. Название у этого пристанища командировочных — «Маршалл». Видимо, чтобы молодые офицеры, приезжающие переучиваться, знали, куда они должны расти.

Только переступил порог, как в нос ударил знакомый запах. Пожалуй, в каждой военной общаге пахнет одинаково. Аромат жареной картошки, постиранной одежды и тонкие нотки спиртосодержащих напитков — обыкновенный набор внутреннего антуража.

— Фамилия? — крикнула мне тётя из дежурки.

Испепеляющий взгляд у этой «привратницы» не оставляет мне возможности промолчать.

— Клюковкин.

— Ясно. Ты уже 20й сегодня. На Ми-24? — спросила женщина.

— С какой целью интересуетесь? — спросил я.

— С той, что мне нужно распределить вас по группам. Вот и спрашиваю, на Ми-24 приехал?