Афган, снова Афган…

Во, дела! Конечно, это хорошо, что наша наука не пропадает даром, но… во всем этом было что-то не то… Ведь в принципе то, чему мы обучали наших курсантов, они должны использовать против вооруженного противника, в боевой обстановке или хотя бы в ситуации, приближенной к боевой! Хотя… Однако если вдуматься, то обстановка здесь и так приближенная к боевой. По ночам, да и днем стреляют. Рвутся мины-сюрпризы. То тут, то там диверсии, поджоги. Контрреволюция! Против существующего режима идет война и в полевых и в городских условиях. Конечно же, под эту марку списываются и другие дела: борьба за власть среди лидеров режима, личные амбиции, партийные склоки… Это все ясно: нет человека — нет проблемы! Короче говоря, получается, что лес рубят — щепки летят. Наверное, и у нас в свое время так было… Кучу народа зазря положили. Во имя принципов и святых идеалов. Можно ли иначе? Наверное, можно. Но ведь все это не зависит от конкретных исполнителей, от рядовых бойцов, от людей, которые посланы приказом и которые связаны присягой и погонами. Во все времена приказ командира — закон для подчиненного. За неисполнение приказа в боевых условиях — позорная смерть. А как же быть, если приказ заведомо преступный? Например, как у немцев во время Второй мировой войны. Ведь в Нюрнберге судили не только тех, кто отдавал приказы, но и тех, кто их исполнял.

Ладно. Но кто и как определит: преступный приказ или не преступный? Вряд ли исполнитель в погонах может квалифицированно толковать степень правомерности приказа своего командира, особенно в боевых условиях. У него нет необходимого объема информации, он не осведомлен о стратегической линии, о применяемых тактических приемах. Он ограничен в своих действиях рамками присяги и воинского устава, вынужден слепо подчиняться и исполнять…

М-да. А может быть, парчамисты и есть самые лютые враги нарождающегося здесь в крови и муках нового, справедливого строя? Почему бы и нет? Во имя личных амбиций они пытаются расколоть единство пришедшей к власти прогрессивной партии и тем самым играют на руку контрреволюции, которая ищет малейшую возможность реставрации старого строя и конечно же с удовольствием использует склоку и неразбериху в партии…

Хорошо… Но при чем тогда жены и дети этих « парчамистов»? Может, здесь все дело в местных обычаях, кровной мести и прочей восточной белиберде? Ведь, в конце концов, по их летосчислению здесь идет всего-навсего четырнадцатый век! Средневековье?! Ха! О каком же социализме тогда может идти речь?

Эх… Здесь сам черт ногу сломит. Как прав был товарищ Сухов, когда он говаривал: «Восток — дело тонкое!»

Ну ладно. Посмотрим с другой стороны. Афганистан граничит с Советским Союзом. Нам не безразлично, что здесь происходит. Если нынешний режим удержится на плаву — хорошо для нас. А если не удержится? А если к власти придет проамериканский режим? Тогда все ясно. Американцы наверняка разместят здесь свои ракеты средней дальности, которые будут простреливать всю нашу европейскую территорию. Из Ирана-то их выкурили! Надо наверстывать… Кроме того, у американов появится прекрасная возможность мутить воду в наших и без того не очень-то чистых среднеазиатских республиках. Там и без них творится черт знает что…Таким образом, находясь здесь и способствуя укреплению нынешнего режима, мы фактически защищаем свою страну. Ведь хоть все и бубнят про разрядку, а холодная война продолжается полным ходом. Есть НАТО, есть потенциальные противники, есть и главный противник. Вон, американские «зеленые береты» пристреливают свои новые автоматические винтовки с « прыгающим патроном» по овцам, прикрытым попонами из русского солдатского шинельного сукна. Мол, чтоб все было как взаправду, и как поведет себя новый боеприпас в живой плоти под шинелью…

Так что с этой стороны все в порядке. Афганистан — это зона наших государственных интересов. Поэтому мы здесь.

Глава 24. На местном политическом горизонте…

На местном политическом горизонте сгущались мрачные тучи, предвещавшие крепкую грозу, перемену ветра и обязательное в таких случаях обильное кровопускание.

Улыбающийся с многочисленных портретов в присутственных местах Хафизулла Амин упорно рвался к власти. Он ловил удобный момент, чтобы навсегда распрощаться с « вождем народа, учителем и отцом» Тараки, скинуть его с партийного и президентского поста и взять всю полноту власти в свои руки.

В это время благодушно настроенный Тараки гостил на Кубе у Фиделя Кастро. А между тем дни генерального секретаря Народно-демократической партии Афганистана и первого президента Афганистана Нур Мухаммеда Тараки были сочтены. Сначала Амин хотел расстрелять самолет из зениток на подлете к аэропорту. Как запасной вариант планировалось застрелить Тараки у трапа самолета в Кабульском международном аэропорту.

Однако судьба распорядилась иначе. Воистину, кому суждено быть повешенным, никогда не утонет. Не без вмешательства нашей резидентуры, которой удалось получить упреждающую информацию о готовящемся теракте, акцию удалось сорвать.