Аэрогарды

— Сутки, — пробурчал вдруг Биттербург. — А ведь действительно — что там сутки? Вы знаете, брат младший рыцарь, — посмотрел он на аэрогарда, — незадолго до вашего появления у нас случился забавный инцидент. Откуда ни возьмись на планету свалился фрегат… чей бы вы думали?

— Понятия не имею, — произнес д'Марья, — внутренне напрягшись.

— Русский!.. — воскликнул Биттербург и почему-то победительно посмотрел на него.

— А!.. Да что вы говорите! — воскликнул в ответ д'Марья, чувствуя лихорадочное возбуждение: вот оно, вот уже сейчас…

— Именно так — ни больше ни меньше, — подтвердил брат всадник.

— Откуда же он взялся?

— О, это мы сейчас выясняем. Хотя главное нам известно — помните, я рассказывал вам о немцах-инсургентах?

— Вы же говорите — он русский?

— Они, похоже, все-таки спелись, эти фанатики, и уже давно, еще до войны.

Кажется, кто-то из нас заблуждается, подумал д'Марья. Или кого-то обманули. Вопрос — кого?

— Я не совсем понимаю, — сказал он. — При чем тут какие-то спевки?

— Видите ли, у русских тоже не существует полного единства ни в мифологии, ни в идеологии, что, впрочем, вполне естественно — они же азиаты. Среди части их активного сегмента общества, пережившего последние войны, широко распространились идеи арийского происхождения и существования — конечно, в изуродованном и страшно перевранном виде. Так вот, мы знаем, что некое общество в России еще в начале века приняло программу построения Стальгарда — нового мира для избранно чистых. Час от часу не легче.

— Наверное, Сталинграда? — спросил д'Марья деликатно.

Биттербург помотал головой.

— Нет-нет, именно Стальгарда. Интересно, не правда ли? Дикая контаминация славянского «Сталинграда» и среднеарийского «гард», что значит «ограда», точнее, огороженное пространство. На этой, с позволения сказать, почве азиаты и сошлись с арийскими инсургентами.

Д'Марья почувствовал, что заблудился.

— Так что же, к вам в гости пожаловали именно эти… русские арийцы? — спросил он.

Тут Биттербург посмотрел на Кёпфа. Тот разрезал яблоко пополам и сказал:

— Пока они отрицают это. Судя по их судовым документам — а мы, надо сказать, захватили русских разгильдяев врасплох, взяв в плен почти весь их экипаж, — порт приписки фрегата называется все-таки «Сталинград». Но мы точно знаем, что Стальгард существует и находится в нашем Мире…

Наконец-то, подумал д'Марья.

— Вы все время уходили от ответа на простой вопрос — где мы с вами сейчас находимся? Что такое этот Мир?

Шварцриттеры начали быстро переглядываться — как в том зале. Потом замерли.

Биттербург как-то очень тяжело посмотрел на аэрогарда.

— Это есть истинный Мир, — неприятно громко произнес он. — Это есть Пространство, предназначенное для того, чтобы раса стала великой.

— Когда человечество вышло в Далекий Космос, оно сделало первый шаг к исполнению нашей мечты, — сказал Кёпф.

— Каждый корабль, оснащенный нашим двигателем с субприводом, рано или поздно попадает сюда, — проговорил Феркель неожиданно низким голосом.

Они стали произносить фразы по очереди, глядя куда-то сквозь аэрогарда.

— Планета Земля была только остановкой на долгом пути в бесконечности.

— Во льдах нет окостенения, но лишь обновление.

— В Мире нет льда, но лишь свобода от пут бытия.

— Безводные реки несут нас в Пространстве.

— Песчинки подобны словам, они есть и будут.

— Кровь тверже льда, потому что мы есть.

— Сейчас в Мире нет ничего, но лишь война даст ему силу.

— Только истинные воины рассуждают о Мире.

— Только для воинов и есть этот Мир…

Д'Марья почувствовал, как из-под него будто выдернули стул и сбросили в бездонную реку; он понял истинность происходящего, осознал великую пустоту и увидел воочию пространство и пространства вокруг себя: шагая от мира к Миру, он преодолел межзвездный барьер, отстранил Солнце и вдохнул аромат холодных планет… вот они, холодные великаны, на самом краю прежнего дома, и среди них та, кто… но нет, в одиночку идти по Времени, оставаясь на месте, — повод испытать гордость и подвергнуть Испытанию Гордость, теперь он знал это точно, да и раньше вряд ли сомневался. Все, что мешало двигаться и даже стоять на Пути, оказалось лишь химерой разума и сном, рожденным этим чудовищем… черный цвет — это не цвет вовсе, это просто отсутствие цвета, надмирность и право выбора, цвет есть только красный, цвет крови, в которой есть память… а белый? но нет, не надо цветов на знаменах, не надо и самих знамен, нужно только стать черным и шагать от звезды к звезде — это и есть Путь Воина.

Ему было хорошо и сильно, но внезапно появилась некая мелкая мушка, там, среди звезд, где не было ни тепло, ни холодно, ни вообще сколько-нибудь ощутимо: помеху надо убрать, как и полагает воину…

Он посмотрел на шварцриттеров и вернулся за стол.

Они тоже были уже здесь.

Внезапно д'Марья вспомнил то, что не должно достаться льду.

— Кхм. А что же вы сделали с пленными? — спросил он и удивился тому, насколько тверд его голос.

Бескровные губы Биттербурга раздвинулись в широкой ухмылке.

— Пока ничего, брат младший рыцарь. Но вскоре вы примете в их судьбе участие.

Уж не сомневайтесь, угрюмо подумал д'Марья.