'Аэлита' Алексея Толстого

Усилиям землян, направленным к обновлению жизни на Марсе и марсианской действительности (Лось втягивается в марсианскую революцию и помогает Гусеву), противостоит в романе безжалостная социальная сила - марсианская верхушка во главе с отцом .Аэлиты, правителем-технократом Тускубом, олицетворяющим собой рафинированный мир древней, исчезающей цивилизации марсиан - заката Марса. Эстетика постепенного красивого угасания жизни и цивилизации на Марсе, которую культивирует Тускуб, приводит, в частности, к тому, что жестоко подавляется любая попытка, которая могла бы содействовать возрождению марсианского общества. Философия марсианского правителя сродни модным тогда философским теориям Шпенглера, Мальтуса и Ницше. Любопытно, что некоторые рассуждения Тускуба даже текстуально близко совпадают с человеконенавистническими декларациями брюсовского персонажа Теотля, из романа, написанного в начале века. Исследователь советской научной фантастики А. Бритиков в своей монографии, прослеживая эти совпадения, считает, что это был отклик обоих писателей на одни и те же источники труды реакционных философов и теософов, последователей Е. Блавацкой.

Алексей Толстой талантливо использовал в романе легенды об Атлантиде. Описывая древнюю историю марсиан, он пользовался мифами и поэтическими легендами, дававшими возможность для простора размышлений на самые различные темы из истории человечества, в том числе на тему возникновения неравенства в обществе. Легенды в романе А. Толстого настолько занимательны, что Горький считал: "Вся книга написана под влиянием увлечения загадками об Атлантиде". Заметим, что советские писатели тоже стали чаще обращаться к мифу и легенде, и это во многих случаях содействует успеху их произведений. Но это совсем особая тема.

В одном из писем Толстого, написанном из-за границы, он рассуждает о своих впечатлениях от древней европейской культуры, французской в частности; из письма видно, как западная цивилизация воспринималась им в начале 20-х годов. Алексей Толстой пишет: "Старая культура прекрасна, но это мавзолей: романский, пышный печальный мавзолей на великом закате, а у подножия уличная толпа. Культурные, умные французы - очень понимают это...

К чему все это приведет? Должно быть, все же силы жизни возьмут верх, душевно опустошенное поколение будет сменено более здоровым". И далее он приходил к выводу: "В жизни Европы решающую роль должна сыграть Россия". Рассуждения А. Толстого тех лет заставляют вспомнить о пышном закате марсианской культуры Тускуба, выражавшего мироощущение общества, охваченного чувством обреченности. Таким образом, наблюдая реальную жизнь, сопоставляя и размышляя, Толстой переходил постепенно на новые позиции, становясь советским писателем и гражданином.

Вернувшись на Землю, инженер Лось слышит далекий голос, одиноко и чуть слышно звучащий в просторах вселенной. Где ты, Сын Неба? Это голос Аэлиты, "голос любви, вечности, голос тоски...", это голос надежды - быть услышанной и понятой. Так заканчивается роман.

Этот голос продолжает звучать и для нас как надежда на то, что человечеству рано или поздно удастся отыскать, наконец, другой разум во вселенной. Однако тот искренний энтузиазм, тот жар души, то неземное чувство любви, которым наделены герои "Аэлиты" - Гусев, Лось и Аэлита, захватывают читателя и приковывают его внимание, пока он не перевернет последней страницы этой волшебной книги. И потом они долго еще продолжают согревать и тревожить его воображение. Особенно помнится и волнует голос тоскующей Аэлиты, разыскивающей во вселенной Сына Неба.

Исследователи фантастики справедливо приходят к выводу, что А. Толстой начал этим романом "реалистическую традицию гуманизации космоса". Это подтверждается, если вспомнить о состоянии фантастики того времени, когда писалась "Аэлита".

В начале 20-х годов этот жанр был очень популярным в литературе, особенно в Европе и Америке. Так, книги американского фантаста Э. Р. Берроуза часто переводились в то время на русский язык; например, его "марсианская" серия о похождениях на Марсе супермена Джона Картера, а также его романы о знаменитом Тарзане.

Горький писал в письме Сергееву-Ценскому об "Аэлите": "Марсианское сочинение написано Толстым не "по нужде", а по силе увлечения "фабульным" романом, сенсационностью: сейчас в Европе очень увлекаются этим делом. Быт, психология - надоели. К русскому быту - другое отношение, он - занимает. Чудно живет большой народ этот, русские!" В толстовской "Аэлите" просматривается некоторое влияние Уэллса и Берроуза. Однако Алексей Толстой шел своим особым путем. Толстой отверг представление Уэллса о человеке будущего: "В романах Уэллса, - подчеркивал он, - человек будущего всегда дегенерат, и это характерно для уэллсовского "социализма".