Адвокаты не попадают в рай

Соцработница вынула из-под себя мятый пакет и вытащила оттуда файл с изрядно потрёпанной бумагой, которую и протянула сестре Мироевской. Та растерянно уставилась в листок. Но, находясь в состоянии стресса, ничего не могла прочесть. Я взяла из ее рук документ и убедилась, что это действительно нотариально заверенная копия завещания, которое, само собой, ещё не вступило в силу, ибо завещательница жива.

– Можете оставить себе, у меня ещё есть, – махнула рукой Катерина, когда я протянула бумагу обратно.

– Ах ты, мерзавка! Надежда в больнице лежит, а ты уже ее жилплощадь заняла! – негодующе затрясла подбородком Любовь Сергеевна. – Не думай, я буду завещание оспаривать! Надежда была не в себе, когда тебе всё отписывала, любой это подтвердит. В Институте Гельмгольца до сих пор Мироевскую вспоминают, знают, что у нее с головой нелады. У меня вон и адвокат хороший имеется, – кивнула старушка в мою сторону, – и деньги тоже есть, я дачу продала. По судам тебя затаскаю!

– Зачем вам две квартиры? Вы же старая и скоро умрёте, – невозмутимо проговорила социальная работница. – Надежда Сергевна сказала, что у вас нет близких родственников.

– Как это нет? А внук в Волгограде? – вскинулась моя бывшая клиентка. – У меня сын в Волгоград в девяносто первом году на картошку с институтом ездил, так к нам потом девица с мальчонкой оттуда приезжала. Говорила, что от Стасика моего родила. Я тогда их на порог не пустила, а теперь, когда Стасик от перитонита умер, ищу их через передачу «Жди меня». Так что есть у меня наследники! Короче, иди себе с богом отсюда!

– Куда ж она с ребёнком-то среди ночи… – жалостливо протянула Раиса. – Может, пусть уж переночует?

– Да ладно, не орите, я к матери пойду, – слезая с кровати и сладко потягиваясь, проговорила Катя. – У меня маманя здесь рядом работает и как раз сегодня дежурит. Так что не бойтесь, не пропаду. А насчёт квартиры можете не дёргаться, всё равно она будет моей. Надо было почаще к сестре приезжать, а не бросать её одну на попечение соцработников.

Надев на мальчика старенькую курточку и стоптанные сапожки, Катерина накинула на плечи пуховик, сунула ноги в валявшиеся у кровати модные ботинки, подхватила сына на руки и направилась к двери.

– Ключи от квартиры верни! – крикнула ей вслед Любовь Сергеевна.

– Не тобой давались, не тебе и забирать! – рявкнула в ответ девица и вышла из квартиры, шарахнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.

– Вот нахалка! – всплеснула руками клиентка. – Уже в квартиру вселилась! Хорошо хоть, Надежда жива. Завтра же сестра перепишет завещание.

– Что Катерина говорила о квартире? Что всё равно её будет? Ох, не нравится мне это! – тяжело вздохнула Раиса.

Клиентка кинула на меня довольный взгляд и важно произнесла:

– Ничего, у нас адвокат имеется, если что, не даст в обиду!

* * *

В отсутствие хозяина размеренная жизнь конторы протекала по принципу «кот из дома – мыши в пляс». Сотрудники теперь встречали рабочий день не на своих местах, как при Эдуарде Георгиевиче, а на кухне перед телевизором.

Стоило мне войти утром в офис, как я сразу же услышала тревожный голос дикторши, ведущей криминальный репортаж.

– Про что это рассказывают? – заглянув в рекреационную зону, осведомилась я.

Кира Ивановна на меня зашикала, Маша Ветрова скроила умоляющую гримаску, Пол Банкин сделал страшные глаза. И только Боря вполголоса пояснил:

– Смотрим «Человек и закон». Подражатель так называемого инсулинового убийцы грохнул сегодня ночью третью жертву, вот и пустили передачу про оригинал.

Заварив себе чаю, я опустилась на свободный стул рядом с Джуниором, чтобы вместе с сослуживцами освежить в памяти историю этого странного, можно сказать, идейного маньяка.

Инсулиновый убийца был персонажем необычным и потому возбуждал у обывателей в далёких девяностых повышенный интерес. Звали маньяка Валдис Лацис, и был он хоккеистом московского «Факела», купленным руководством команды в рижском «Сапфире» за большие деньги. Первые несколько матчей легионер сыграл отлично, и команда выбилась в лидеры чемпионата страны. Но во время финального Лацис не смог забить ни одной шайбы, хотя вся команда работала только на него. С разгромным счётом семь-ноль «Факел» потерпел поражение и сразу откатился на третье место. В раздевалке разъяренные товарищи по команде не слишком-то деликатничали с новым игроком. Но, хотя вроде побили они Валдиса не сильно, тот вдруг упал на кафельный пол в душевой и принялся умирать. Вызванный врач диагностировал диабетическую кому, и хоккеиста увезли в больницу. Про то, что у легионера инсулинозависимый диабет, игроки «Факела» не знали, и открытие их очень возмутило. Парни стали требовать исключения инвалида из их команды. Однако формального повода расторгнуть с Лацисом контракт у руководства «Факела» не было.