Адриан

   Правда, вскоре после возвращения он начал задумываться, не стоило ли продлить свое обучение еще на два-три года, чтобы получить "черный" уровень, поскольку советники стали тонко намекать, не пора ли королю задуматься о женитьбе. В общем-то, никакой спешки не было: он сам был молод, и необходимость срочно завести наследника не стояла, но беспокойство советников можно было понять: после того, как предыдущий архивампир сошел с ума и, возможно, покончил с собой, хотелось быть уверенным в завтрашнем дне и знать, что и нынешнему королю, если что, есть замена. Но уверенность уверенностью, а жениться он совершенно не собирался, и о браке даже не задумывался. Да и на ком? Любовницы у него были, как кратковременные, так и более или менее постоянные, но ему даже в голову не приходило жениться на ком-то из них. Все они были из числа постоянно находившихся во дворце придворных, которые не занимались ничем хоть сколько-нибудь полезным, и были либо замужними, либо вдовами. Он всегда выбирал только низших вампирш с небольшим магическим потенциалом, поскольку те не смогли бы забеременеть, и все эти женщины были хороши только для одного занятия. Высшие вампирши, которых ему представляли на каких-то мероприятиях, были ему скучны -- за годы правления он научился хорошо разбираться в людях и видел из насквозь -- и он не мог увидеть ни одну из них в роли королевы. Дело было не в королевских обязанностях -- как раз с этим все эти девицы из аристократических семей, вышколенные, хорошо образованные, умеющие поддержать светскую беседу -- справились бы без проблем. Но он не мог представить себя, возвращающегося вечером с каких-нибудь сложных переговоров в свои покои, где его будет ждать такая распрекрасная красавица, с которой придется -- не приведи боги! -- о чем-нибудь разговаривать или, еще хуже, выслушивать истории из жизни бэллиморского двора. О династическом браке он даже не думал -- к этому моменту Вереантер уже достаточно окреп, чтобы не беспокоиться об укреплении отношений с соседями. Нет, он рассчитывал найти кого-то, кто станет для него тем, кем его мать была для его отца, и слово "любовь" он никогда не исключал из своего лексикона. Просто... всему свое время.

   Так что разговоры о поиске невесты он решительно пресекал, к тому же вскоре появилось дело, потребовавшее его внимания значительно больше: в Кэллахиле, той самой горной области, которой Вереантер лишился после Кровавой войны, валенсийцы открыли залежи адамантия.

   Рудники оказались богатыми, а тогдашний валенсийский король -- предприимчивым. Он быстро наладил добычу и сбыт ценного металла, и Валенсия за сравнительно небольшой срок значительно обогатилась. Когда ему впервые пришла в голову мысль, что потерянные много лет назад земли необходимо вернуть? Сейчас уже сложно сказать, но эта идея прочно поселилась в его сознании, и тогда же он начал придумывать способы возвращения исконно вереантерских земель. Быстро стало понятно, что завершить переговоры мирным путем не удастся -- Валенсия ни за что бы по доброй воле не отказалась от такой экономически выгодной области. Война с человеческим государством, где в тому же почти не было магов, его не беспокоила, но возникла еще одна проблема: соседние государства. Селендрии и Аркадии было известно о заинтересованности вампиров в Кэллахиле, и они не могли не понимать, что благодаря возвращению рудников Вереантер может значительно усилиться и в экономическом, и в военном плане, и могли в случае войны прийти на помощь Валенсии. Воевать одновременно на три фронта -- с Валенсией, с эльфами и страной, где полным-полно магов -- ему не хотелось, и потому следовало предпринять шаги, чтобы нейтрализовать остальные государства, и на это ушло еще много времени.

   К тому времени, когда он решил, что настал нужный момент, обстановка на материке слегка переменилась. В Валенсии и Аркадии сменились правители -- ох уж эти человеческие государства, в которых правители сменяются каждые несколько десятков лет! -- Селендрия была занята своими внутренними конфликтами, а затем в Дионе, столице Валенсии, погиб посол Вереантера. Сам он не имел к этой смерти никакого отношения, но момент был самый благоприятный, и, не тратя больше времени на переговоры, Вереантер объявил Валенсии войну.