Адриан ГОЛДСУОРТИ

Однако мода в академических кругах меняется, и в наши дни немногие согласились бы со столь мрачными представлениями, поскольку свидетельства того времени могут быть истолкованы на иной лад. Некоторые возразили бы, что само слово «кризис» неправильно, поскольку очевидно, что выживанию империи ничто не угрожало. И все же никто не сомневается, что в этот период происходили значительные перемены. Империя Диоклетиана выглядела и функционировала вовсе не так, как империя при Марке Аврелии. Прежде чем перейти к рассмотрению созданной Диоклетианом системы, стоит остановиться, чтобы проанализировать некоторые изменения глубинного характера, на наш взгляд, имевшие место[200].

«Кесарю кесарево»: деньги и экономика

Считалось, что императоры должны быть щедрыми. Практически всегда новый император первым делом обещал армии денежную выплату (или донатив), и это касалось как Марка Аврелия, так и любого узурпатора позднейших времен, искавшего власти. Даже в нормальных обстоятельствах содержание армии составляло главную статью расходов в бюджете империи. Частые войны — в особенности кампании, шедшие на территории государства и потому приносившие мало добычи — значительно увеличивали затраты. В целом войска оставались верны любой закрепившейся на престоле фамилии до тех пор, пока правление ее представителей выглядело достаточно эффективным и пока они не терпели слишком много тяжелых поражений. Новым императорам было куда труднее добиться лояльности; в результате им тем более необходимо было хорошо обращаться с солдатами. Север увеличил армейское жалованье впервые за более чем столетний период; Каракалла же повторил его жест всего лишь через несколько лет. Макрин пытался сократить расходы, и неадекватное поведение в данной ситуации дополнительно ускорило его гибель.

Император был самым крупным землевладельцем в мире. Его владения включали огромные сельскохозяйственные угодья, а также такие объекты, как рудники, в целом ряде провинций. Они быстро теряли статус персональной собственности и передавались от императора к императору вне зависимости от их происхождения и от того, были ли правители связаны между собой родственными узами. Часто к ним прибавлялась собственность, конфискованная у казненных противников, но ни один правитель не решился бы казнить слишком много богатых и влиятельных людей: такой шаг был сопряжен со значительным риском. Можно было ввести новые налоги — Дион Кассий полагает, что эдикт Каракаллы в конечном итоге имел целью пополнение казны — или пересмотреть старые, дабы доходы шли правительству. Это также было небезопасно. Восстание Гордиана против Максимина было спровоцировано возмущением злоупотреблениями чиновника, собиравшего налоги в Африке. Примечательно, что уровень налогообложения в провинциях в целом оставался постоянным[201].

Большая часть методов получения дополнительных средств была чревата опасностью для императора, и в особенности для того, кто только что захватил власть. Однако тратиться приходилось всегда, и расходов требовала не только армия. Содержание даже скромного чиновничьего аппарата в империи стоило денег, а число государственных служащих в данный период постоянно росло. Существовало немало других вещей, которые, по общему мнению, должен был оплачивать император. В Риме проводились бесплатные раздачи продуктов и выдавались субсидии на питание, устраивались развлечения для населения, а также велось строительство новых зданий и ремонт старых. Считалось, что император должен быть щедр по отношению к общинам и отдельным персонам. Если, по мнению окружающих, он проявлял жадность, те могли выдвинуть в качестве претендента на престол кого-то более щедрого. Но немало императоров III века даже не могли пользоваться всеми ресурсами империи, так как часть территорий то и дело оказывалась под контролем их соперников. Одна из причин, по которой Галлиен столько продержался на престоле, состояла в том, что он удерживал власть над богатыми провинциями Северной Африки, где находились обширные императорские владения. Кроме того, Египет, во многом обслуживавший потребность Рима в хлебе, оказался в руках Зенобии лишь после его смерти.