Адриан ГОЛДСУОРТИ

Быстро удалившись, Каракалла направился в лагерь преторианцев, где объяснил, что действовал в целях самозащиты, намекнув, таким образом, что его брат плел интриги против него. Гвардейцы с готовностью поверили этой истории и обещали свою поддержку. Труднее оказалось убедить легионеров II Парфянского легиона, расквартированного в соседней Альбе. Они не позволили Каракалле войти; ему пришлось обратиться к ним, стоя за укреплениями. Даже после этого солдаты ответили ему, что принесли клятву верности обоим братьям, а не одному из них. Убеждения Кара- каллы, подкрепленные изрядной суммой денег, наконец возымели действие. Лишь обеспечив себе поддержку этих военных частей — единственных в Италии, — Каракалла наконец отправился в сенат и рассказал там ту же историю о «заговоре» своего брата. Сенаторы приветствовали его, поскольку у них практически не было выбора, тем более что Каракаллу сопровождали отряды гвардейцев в полном вооружении. Гета был формально осужден; его имя постановили стереть во всех надписях. Сохранившиеся надписи со всех территорий империи несут на себе признаки того, что имя младшего из братьев было удалено с них[87].

Каракалле было двадцать три года; придя к власти, он был старше и опытнее, нежели в свое время Коммод, но все же слишком молод для поста императора. Остается открытым вопрос, обладал ли Гета большими способностями, хотя позднейшие авторы любили противопоставлять его добродетели дурной натуре брата. В отличие от Коммода Каракалле не были свойственны ни леность, ни глупость. Однако он был непредсказуем, нетерпелив и обладал плохим характером. Почти сразу после смерти отца он приказал казнить нескольких членов императорской фамилии. За убийством брата последовала куда более тщательная и кровавая «чистка», в результате которой погибло много выдающихся сенаторов и всадников. На недавно раскопанном кладбище в Йорке археологи обнаружили скелеты людей, которых заковали в цепи, а затем казнили, но все же похоронили с некоторыми почестями. Судя по найденным фрагментам керамики, находка относится приблизительно к тому периоду, о котором идет речь, и более чем вероятно, что упомянутые люди были офицерами и чиновниками, убитыми по приказу Каракаллы. В оставшиеся годы его правления число жертв возросло. Сын Пертинакса, которого не тронули в 193 году — тогда он был слишком незначительной фигурой и вдобавок очень молод, — погиб теперь, поскольку не сумел удержаться от остроты насчет убийства Геты. Последнюю из оставшихся в живых дочерей Марка Аврелия также заподозрили в нелояльности и заставили совершить самоубийство, что, как сообщают, пожилая дама и сделала, сохраняя полное спокойствие и достоинство. Дион пишет, что в целом погибло около двадцати тысяч человек[88].

Частые казни привели к тому, что сенаторы постоянно нервничали: какое настроение у императора? Каракалла не сумел — и, вероятно, не захотел — расположить их в свою пользу. В отношении римского населения ему это также не удалось, хотя оно вряд ли непосредственно ощутило на себе его гнев. Принцепс устраивал игры, проходившие с большим размахом, и даже принимал участие в состязаниях колесниц, хотя и не подражал Коммоду в его неуемном желании выступать на арене. Однако Каракалла утратил популярность, поскольку толпа сочла его слишком кровожадным, когда он смотрел на гладиаторские бои. Одного знаменитого гладиатора заставили сражаться в трех поединках подряд, и в третьем тот был убит, что выглядело не слишком честно. Начались работы по строительству банного комплекса, известного под именем Терм Каракаллы, громадные развалины которых можно видеть и по сей день. Это обеспечивало работой незанятых, а также приятное времяпрепровождение в будущем[89].

Через год Каракалла покинул Рим и больше уже не возвращался в Италию. По натуре он был человеком неугомонным, и плохое здоровье не способствовало улучшению его характера. Во время путешествий император посетил множество храмов и святилищ божеств-целителей, следуя их предписаниям. Рассказывали всякие истории о том, как его мучили сны, в которых безмолвный призрак отца укорял его за убийство брата. В римском мире многие воспринимали сны всерьез; сохранились книги, в которых содержатся подробные толкования сновидений. Император оставался императором, где бы он ни находился, и просители следовали за ним, умоляя об аудиенции и надеясь на его милость или на разрешение спора. Сохранившиеся записи свидетельствуют, что Каракалла был действительно склонен давать краткие и спонтанные ответы просителям, как утверждают наши источники, и подтверждают, что во многих случаях его суждения по-прежнему были ясными и здравыми. Однако он далеко не всегда с энтузиазмом брался за эту скучную работу. Дион вспоминает, что его вместе с другими часто вызывали в императорский лагерь, когда Каракалла находился в Сирии, предупредив, что он желает видеть их на рассвете.