Адриан ГОЛДСУОРТИ

Это всего лишь свойство человеческой природы — утрачивать видение более широких результатов и фокусировать внимание на непосредственных интересах и личных целях. В Поздней Римской империи очень часто они всецело относились к личному выживанию и продвижению — последнее приносило богатство и влияние, которое помогало некоторым образом усилить безопасность, но также делало данную личность более заметной, а потому большей мишенью для других. Ряд чиновников сделали в высшей степени удачную карьеру, организуя уничтожение коллег. Хорошее исполнение дела было всего лишь второстепенной заботой. Даже императоры с большей вероятностью вознаградили бы за лояльность, чем за способности. Чиновникам и командирам следовало только избегать бросающейся в глаза неразберихи в их делах — но даже и в таком случае достаточное влияние могло скрыть эти факты или перевести удар на кого-либо еще. Ничто из этого не было полностью новым, но теперь оно сделалось повальным. Когда «всякий» действовал тем же самым способом, не существовало реального стимула к честности или даже к компетентности. Игра шла ради достижения личного успеха, а он зачастую имел мало отношения к нуждам империи.

Это не был феномен, уникальный для Поздней Римской империи, и его скрытый смысл имеет значение не только для Соединенных Штатов или любого другого государства. Все человеческие учреждения, от государства до бизнеса, рискуют создать культуру, столь же недальновидную и эгоистичную. Этого легче избежать на ранних стадиях экспансии и роста. Тогда чувство цели, вероятно, должно быть более ясным, а возникшие трудности и соперничество имеют более непосредственное и очевидное воздействие. Успех ведет к росту и со временем создает учреждения настолько большие, что они ограждены от ошибок и неэффективности. Объединенная римская Европа никогда не сталкивалась с соперниками, способными уничтожить ее. В настоящее время государства и правительственные ведомства нелегко сокрушить — и западные государства не стоят лицом к лицу с врагами, способными низвергнуть их при помощи вооруженной силы. В мире бизнеса наиболее крупные корпорации почти никогда не сталкиваются с равными конкурентами. Конкуренция в рамках промышленных рынков на любом уровне, очевидно, редко ведется на полностью равных условиях.

В большинстве случаев требуется долгое время для выявления серьезных проблем или ошибок. Обычно даже еще труднее точно судить о реальной компетентности личностей и, в частности, об их вкладе в общую цель. Тех, кто отвечает за надзор над экономикой государства, обычно хвалят или критикуют за решения, принятые их предшественниками по должности. Часто и они, и их предшественники склонны действовать, исходя из текущих политических причин. Для огромного большинства людей их работа менее открыта для общественного наблюдения, но подобна в том, что реальные последствия их действий незаметны. Относительно немногие люди в наши дни сталкиваются с последствиями своей работы. Врач или медсестра знают, выздоровел ли их пациент. Больничный менеджер действует уже на совершенно ином уровне, имея дело с номерами и бюджетом, а не с отдельными пациентами. Такая дистанция неизбежна, и на многих жизненных путях более широкие цели еще менее ясны.

По природе бюрократия имеет тенденцию к росту. Это было справедливо для Римской империи, не говоря уже о гораздо больших правительственных службах современных государств. Отдельные личности внутри своих департаментов, очевидно, должны сосредотачиваться на частных задачах. Вполне естественно думать, что, имея в своем распоря- женин больше людей, они смогут решать их более эффективно. Чем больше возрос их штат, тем больше будет отстоять большая часть членов департамента от реальности его общих функций, и даже еще больше они будут отстоять по своему способу мышления от любого постороннего человека. Это не является злом неизбежно, но означает расширение, если их не ограничить, поскольку их проблема или дело является единственным, что они будут видеть. В Британии и до некоторой степени в США число людей, которых прямо или косвенно использует правительство, ныне поразительно велико. На протяжении большей части истории государства обычно использовали больше солдат, чем гражданских должностных лиц. Следующие одно за другим правительства в Британии радикально сократили размер ее вооруженных сил. Возможно, это можно было бы оправдать, если бы они впоследствии не ввели их в дело в ряде больших заморских операций.