Адриан ГОЛДСУОРТИ

Имперская бюрократия в Поздней Римской империи определенно была больше, чем в I и II веках. Армия могла быть больше, а могла и не быть, но явно состояла из гораздо более мелких независимых подразделений. Сами по себе размеры не означали, что тот или другой из этих институтов обладал большей эффективностью. Число администраторов превышало то, которое поддавалось бы эффективному контролю, особенно с тех пор, как они составили часть бюрократии, одновременно раздробленной на группы и беспорядочно перемешанной по структуре. Имперская администрация добывала фонды и ресурсы для поддержки и самое себя, и армии. Такие краткосрочные методы, как ухудшение качества монетной чеканки, предполагают, что временами это снабжение оказывалось недостаточным. Но в целом, как кажется, эта система функционировала в III и IV веках по самой крайней мере на минимально необходимом уровне. Но она все еще оставляла обширное пространство для неэффективности и коррупции, и такие потери вполне могли быть велики по размерам. Большинство отдельных членов бюрократии делали свою работу достаточно хорошо для того, чтобы сохранить функционирование системы и предотвратить ситуацию, когда растраты ими чужих денег сделались бы слишком явными. Некоторые из них, возможно, от природы были и честными, и компетентными[598].

Гражданские войны были наиболее распространены в III веке, но оставались постоянными и впоследствии. Государство развивалось по пути, предназначенному обеспечить защиту императоров от внутренних соперников, но, странным образом, оно не сумело этого сделать. Личное выживание всегда было важной проблемой для всех императоров со времени создания принципата. Август отстоял путь к власти при помощи ряда гражданских войн. Заговоры с целью убийства и открытые восстания представляли собой угрозы, с которыми с самого начала лицом к лицу сталкивался каждый правитель Рима. Август был монархом, но он создал систему, в которой его власть тщательно вуалировалась. Поскольку формально он не был царем, не существовало и четких институтов для распоряжения наследованием власти. Одни увидели в этом роковой внутренний порок системы принципата — фактически случайность, выжидавшую момента, чтобы произойти. Другие пойдут дальше и увидят в созданной Августом системе превознесенное традицией «бремя», которое помешало должным реформам империи в III и IV веках[599].

Это невозможно объяснить при помощи довольно сомнительной разницы между принципатом и Поздней Римской империей. Была длившаяся в течение года гражданская война после смерти Нерона в 68 году и еще более длительный конфликт после убийства Пертинакса в 193 году. Клавдий, Домициан и Марк Аврелий, каждый из них, сталкивались с вызовами со стороны восставших наместников, хотя все эти мятежи быстро потерпели неудачу. Заговоры с целью убийства и попытки переворота в самом Риме имели место чаще, хотя некоторые из них вполне могли оказаться плодом воображения нервозных императоров или выдумкой их жестоких подчиненных. Ранний принципат не был полностью свободен от действительных внутренних конфликтов или от их угрозы, но на протяжении более чем двух столетий он тем не менее лишь изредка страдал от них. Это представляет заметный контраст по сравнению с последним полустолетием существования республики. Если созданная Августом система имела столь серьезный порок, тогда это можно объяснить только замечательной удачей. Вместе с Гиббоном мы можем прекратить «задаваться вопросом, почему Римская империя распалась», а вместо этого «удивляться тому, что она существовала так долго».

Рассматривать два столетия почти непрерывного внутреннего мира как всего лишь счастливую случайность — натяжка, особенно учитывая то, что за этим последовал более длительный период, когда гражданская война стала столь частым явлением. То, что каждый новый виток внутреннего конфликта ослаблял императорскую власть и государственные институты и, следовательно, облегчал следующие узурпации и восстания, является правдой. Однако, повторимся, не могло быть случайностью то, что такой цикл не развивался раньше. Bill веке империя в значительной степени утратила республиканский фасад, столь тщательно сконструированный Августом. Он и его наследники правили при помощи сената. Как организация, он не имел реальной политической независимости, но благоразумные императоры заботились о том, чтобы чтить его достоинство. Они использовали сенаторов практически на всех важных постах, эффективно управляя империей при их помощи.