Адриан ГОЛДСУОРТИ

Никого из высших военных и гражданских чинов не удивила эта тщательно обставленная передача власти, поскольку подготовка к этому событию уже велась в течение некоторого времени. Все предвидели выдвижение Констанция и Галерия, но некоторые источники утверждают, что выбор лиц, получивших ранг цезарей, вызвал удивление по крайней мере у низших армейских чинов: и Констанций, и Максимиан имели взрослых сыновей, казавшихся куда более подходящими кандидатами. Север был близким товарищем Галерия, и очевидно, что последний рассчитывал добиться господства над новой тетрархией подобно Диоклетиану, контролировавшему своих коллег*.

Мы так никогда и не узнаем, почему Диоклетиан решил отречься от престола. Некоторые исследователи считают, что он давно вынашивал этот план, имевший основополагающее значение для его концепции тетрархии, но это, очевидно, слишком схематично. Более рациональным кажется рассматривать его режим как постепенно развивавшийся сам по себе, а не как часть некоего генерального плана. Диоклетиан недавно оправился от тяжелой болезни, и, вероятно, ему просто недоставало сил или энтузиазма, чтобы сладить с задачей управления империей. Христианский автор Лактанций, всего за несколько лет до означенных событий преподававший риторику непосредственно в Никомедии, утверждал, что Галерий убеждал больного императора сложить с себя полномочия и сам выбрал нового цезаря. Это сообщение нужно оценивать с осторожностью, поскольку Лактанций недолюбливал обоих, так как они преследовали христиан, и в его книге описана ужасная судьба, постигшая всех гонителей этой веры. Все же невозможно отрицать, что при новом режиме Галерий был центральной фигурой и в последние годы имел наилучшие возможности для влияния на Диоклетиана. Но даже если так, последний прежде всегда принимал решения самостоятельно и, вероятно, счел, что лучше всего избрать именно Галерия[248].

Однако Диоклетиан, пусть и добровольно, отказался от власти. Как и в прошлом, в тот момент Максимиан не смог противостоять своему более влиятельному коллеге. Империя получила четырех новых правителей, один из которых, как предполагалось, должен был подчинить своей воле остальных и благодаря этому добиться солидарности между всеми. Однако он потерпел неудачу. Вряд ли Галерий проявил себя более искусным политиком, чем Диоклетиан, однако главным отличием между ситуациями стало появление потенциальных соперников достаточно высокого происхождения, чтобы их претензии получили поддержку. Как и прежде, узурпации стимулировали одна другую. Первая имела место в Британии всего год спустя.

Константин

Сыну Констанция, Константину, недавно исполнилось тридцать лет, когда он стал свидетелем торжества Галерия и Максимина Дайи в Никомедии. Он уже показал себя способным офицером, сражаясь на Дунае и участвуя в кампании против персов. Какое-то время он оставался с Галерием, и впоследствии появилось немало историй о том, как тот пытался подстроить его смерть: он якобы приказал Константину возглавить атаку, а затем придержал резервы или даже велел ему голыми руками одолеть льва. Наконец, когда отец отдал ему приказ присоединиться к нему в Британии, Константин, как считается, тихо улизнул. Используя существовавшую в империи систему почтовых станций и подстав, он мчался во весь опор, убивая по дороге ненужных ему лошадей для предотвращения погони. Он успел застать отца на смертном одре в Йорке, и у Констанция едва хватило сил, чтобы назвать сына преемником. Значительная часть этой истории, вероятно, представляет собой романтические вымыслы. Действительно, мы знаем, что Константин провел несколько месяцев с отцом в Британии. За это время он сумел установить взаимопонимание со старшими офицерами и чиновниками*.

Констанций скончался в Йорке 25 июля 306 года, и ведущие командиры немедленно провозгласили Константина его преемником, получив поддержку войск. Он претендовал пока лишь на звание цезаря и отправил Галерию послов с имперскими регалиями, на которых красовалось его изображение. Галерий даровал ему требуемый ранг (в отличие от Диоклетиана, который отверг претензии Караузия). Галерий теперь также продвинул Севера, присвоив ему титул августа и тем самым вновь дополнив тетрархию. Однако видимость стабильности вскоре нарушилась.

Максимиан удалился на виллу в Италии, и в октябре его сын Максенций приехал в Рим. Ранее в том же году Галерий издал постановление, которое распространяло налоговую систему Диоклетиана на Италию так же, как и на провинции, чем положил конец более чем четырехсотлетнему отсутствию прямого налогообложения в этой области. Максенций воспользовался непопулярностью этой меры и был провозглашен императором в Риме; его выдвинул ряд сторонников и в том числе преторианская гвардия (в последний раз в истории она выдвигала кандидата на престол!). Максимиан возвратился из убежища, чтобы поддержать сына, вновь именуя себя августом. Но на этот раз Галерий и Север были непреклонны в решении отвергнуть какие бы то ни было расширения имперской коллегии.